Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы

Роптали и учёные.

Практиков то от науки, сразу разобрали НИИ наркоматов и департаментов, а вот теоретики…

Кому они нужны, такие умные?

На встрече с делегацией учёных во главе с академиком Вернадским, я повторил доводы - не так давно изложенные Глебу Максимилиановичу Кржижановскому, ныне – Председателю «Научно-технической комиссии» (НТК СНК СССР) и, заявил дополнительно:

- Знаете, почему Мичурин и Лысенко мне дороже Вавилова и Тимофеева-Ресовского? Потому что те (несмотря на отдельные «заскоки») могут дать новый сорт через пять лет, а генетики – лет через пятьдесят. Советскому народу не по карману делать такие долгосрочные капиталовложения!

Вавилова кстати, я недавно амнистировал. Но брать на работу в госучреждения запретил. Колхозов в стране предостаточно, агрономы всегда в цене – с голода не опухнет. А ежели, он не хочет нюхать навоз - взопревший на пашне под озимые…

- Тем что кто хочет заниматься «чистой наукой», скажу от имени народа: чемодан, вокзал, Изра… Соединённые Штаты Америки. Никто вас насильно не держит и плакать по вам не станет, товарищи учёные, доценты с кандидатами!

Когда делегаты стали мне что-то втирать про «престиж советской науки», я вызверился на них зверем лютым:

- «Престиж»!? Три четверти народонаселения страны живут в бараках, ходят едва ль не в лаптях и последний «хрен» без соли доедают - а вы мне здесь что-то про «престиж советской науки» втираете?

Впрочем, подали заявки на эмиграцию пока лишь буквально единицы. Остальные видимо понимают, что за границей - и своих «теоретиков» хватает и решили ждать перемен. Кто-то из них «по знакомству» устроился в НИИ, кто-то возможно «переквалифицировался в управдомы»…

 

Интересней всего было с историками.

Я эту публику до того сильно «люблю», что не поленился самолично встретиться с весьма представительной делегацией объединившихся в нежданно-негаданно грянувшей беде школ Покровского и Ярославского – буквально вчера смертельных врагов, вручивших мне коллективное письмо, смысл которого сводится к одному:

- Ну нельзя же с нами так!

Я с полтора часа наверное, с наслаждением их выслушивал, затем приступил к мести за школьные годы – когда мне историчка «мозги любила». Показывая им их же письмо с длиннущими рядками подписей (фамилий полтораста, а то и все двести) я, как об уже давно и окончательно решённом:

- Утопающий, да поможет себе сам! Все эти люди назначаются в научную экспедицию в Монголию для поиска доказательств существования Монголо-болгарской империи. Желательно порыться в развалинах Каракорума и привести в Москву архивы (ведь государства, а тем более империй без огромных архивов не бывает) и, кости хотя бы одного болгаро-монгола - желательно самого Киргиз-Хана с удостоверением личности…

Подумав-подумал, дополнил состав экспедиции ещё одной с детства хорошо знакомой личностью:

- … Писатель-фантаст в стиле фэнтази - Василий Григорьевич Ян, назначается вашим летописцем.

 

Как вспомню его творения – так аж рыдаю со смеха:

«Бату-хан ударил себя по щекам и завизжал:

— Субудай! Субудай!

И бросил подскакавшему старому полководцу какое-то распоряжение.

Забегали нукеры. Послышался тяжелый топот коней, странный скрип и шум. Прозвучали новые татарские выкрики, треск и грохот. Резкие удары в медные щиты отозвали с холма татарских воинов…

Евпатий, видя отступление татар, высоко поднял меч:

— Вперед! За…

Но страшный удар в грудь прервал его могучий голос. Он упал, обливаясь кровью. С ужасной силой, сбивая все встречное, летели в теснившихся на холме русских воинов огромные камни. Это татары подтащили на полозьях китайские камнеметные машины.

…Битва подходила к концу. Между соснами на бугре еще стояла маленькая кучка людей. Это были последние оставшиеся в живых воины отряда Коловрата. Камни редко падали на бугор, где люди стояли выпрямившись, тесно прижавшись друг к другу, спокойно ожидая смерти».

 

«БУГАГАГА!!!».

Пришлось громко раскашляться, чтоб вслух не расхохотаться.

Не… Сам в «той жизни» был графоманом – каких ещё поискать надо, других графоманов – ещё даже похлеще меня почитывал, но это…

Это нечто!

 

Давая делегатам-историкам знать, что разговор закончен: