«Я вам пишу…»

Прощай, моя земная радость!

Мне вдоволь хватит сладкой боли!

Сегодня вдруг настигла ясность,

Что я наделала с собою.

Кого ждала, кому писала.

Ведь это просто мой фантом.

Как жаль, что поздно осознала,

Чем обернется он потом.

Так грустно в жизни не бывает.

Да и никак не пережить

Тоску, что сердце разрывает

С таким напором, хоть кричи!

Прощай, дыханье музы вешней

И вдохновение любви.

Язык отрезала бы грешный

Проклятой всей людской молвы!

И зачем…

И зачем только люди, беззлобно,

Сколиозный хребет оголяя?

В бытии своем ищут опору…

Всем подряд напоказ доверяя…

Вот зашла в мастерскую тела.

«Дайте новую голову, дядя!»

Поняла – я в конец отупела,

На других несомненно глядя…

Я нарисую

Я нарисую плоскость выси

Глухонемой и мертвой в 20 вольт.

И отзовется жажда мыслью

В потоке бесконечных слов.

Тогда мне станет очень грустно.

Тебя запомню – рук движенья,

Румянец щек, младые скулы,

Сиянье глаз, шальную нежность.

А я рисую… сую всуе

Я головой в святую правду.

Не плачь, мой ангел, я колдую –

На сердце дую часто, жадно.

Я нарисую наши встречи.

Разлуку брошу в акварель.

Я буду помнить тебя вечно.

Твой запах, голос, твою тень.

Но ты отнимешь мои краски.

Ты скажешь мне, что я больна.

Я на такое не согласна.

Я кровью напишу: «Люблю тебя!»

***

Не возомни себя игрушкой

В моих неопытных руках.

У  дьявола на побегушках,

У  Бога я на небесах.

Но знай, что значишь очень много,

Теперь тебе могу признать…

Увы, не верю больше в Бога,

Я стал все чаще людям лгать.

Не будь моей марионеткой,

Ведь у тебя есть кукловод.

Не будь пустышкою-таблеткой

И песней, что лишилась нот.

Не истязай меня, богиня.

Я власть теряю над собой.

Я дьяволу служу отныне

В аду тоскливо-голубом.

Ужасной правды не узнала.

Ну, как такое рассказать?

Такое я начну сначала,

Чтобы успешней отыграть.

Не возомни себя, родная.

Мне вдоволь хватит всех преград.

И с дьяволом стою у рая

И к Богу направляюсь в ад.

***

Я ухожу и возвращаюсь

Сырым и белым, словно мел.

На раны снова нарываюсь,

Как будто раны – мой удел.

И в небо сизое врываюсь

Еще горячим ото сна.

И на колени опускаюсь

Перед тобой, моя звезда…

Прекрасны руки, губы, профиль.

Да как же я люблю тебя.

Какие будничные строки…

И недостойные слова…

Я завяжу и брошу в море

Напрасно прожитую жизнь,

Где нет обманчивее боли.

Лгу. Брошусь на руки – вернись!

И греет сердце вдохновенье,

Где вновь к ногам твоим кидаюсь.

Прости меня за наважденье.

Я каюсь, каюсь, каюсь, каюсь…

***

Чего бы мне это не стоило.

Что бы мне это не грезило.

Как мне не было больно бы.

Как бы сильно не верил я.

Я отрекаюсь от серости,

От прошлых, неправильных дней,

Чтобы ты больше надеялась

Стать в этой жизни моей,

Чтобы другие не думали,

Возможно б меня ненавидела?

Солнцами, звездами, лунами.

Все в этой жизни ты видела?

Что бы мне это не грезило.

Чего бы мне это не стоило.

Дай потомиться сомнением,

Оно бы меня  успокоило…

Бабушке

Я пишу тебе из жизни,

Но мне смерть теперь знакома.

Обнажаясь в бурой пыли,

Я к тебе лететь готова.

Встреть меня и обними

Нежно, жарко, обреченно.

Нужных слов не говори.

Грей своей слепой любовью.

А письмо к тебе по свету

Бог-жонглер передает.

Долетает только эхом

И обратный ход дает.

Ты уже меня не слышишь,

Растворяясь в глубине.

Ты все больше, ты все выше,

Помнишь обо мне?..

Не пугай ветра ты в поле.

Облака не строй в ряды.

И до слез, поверь, довольно,

Не тревожь, терзая сны.

Я одно лишь только знаю -

Как Высоцкий говорю…

Смерть всех лучших выбирает.

Дергает по одному…

2005 г.

***

Обнять бы, старушка, ладони твои.

Прижать бы их к самому сердцу,

Чтоб эти чудесные руки твои,

Открыли  ту закрытую дверцу…

Где желтый песок на улице той,

Где толстый турник под солнцем.

Где речка-Кубань с живоносной  водой,

Где бабочка в синем оконце.

Где пахнет алой сочной клубникой.

Где густо  сирень распустилась.

Где дочка любимая, взрослая Вика

Опять тебе ночью приснилась.

Где бабушка – «ба» первое слово,

Где первые книги – твои словари.

Где ночью молитва прочитана снова:

«О, праведный Бог, прости за грехи!»

Бегу я из школы, жара сеет свет.

А ты встречаешь меня на пороге:

«Скорей, моя внуча, остынет обед!

Совсем не устала. Болят только ноги».

Опять бы  увидеть глаза мне твои.

Опять  бы услышать твой голос родной.

Опять бы раскрыть тех вот лет буквари.

К тебе прикоснуться, как будто к живой.

Цветных аппликаций альбомы с тобой,

С тобой разучены первые ноты,

И песня про свадебный день золотой,

И первые книги анкеты, блокноты.

Летит на Благоева стайка синиц,

Запели сверчки, не прячась в траве…

И ты увлеклась, с вязанием спиц,

А я засыпаю на нежном плече.

Троллейбус спешит к остановке на свет.

Запер охранник дверь в магазине.

Накрасила губы в морковный ты цвет

И вышла на лавочку к сплетнице-Зине…

Мне б самые добрые в мире глаза,

Они никогда не умели лгать.

Опять бы на краешек южный земли,

Где всё бы успеть и наверстать.

Обезоружена

Обезоружена тобой.

На миг потерянный контроль.

Мне предначертано судьбой –

Вести с самой собою бой.

Обезображена игрой.

Мне так знакома эта грусть.

И так глупа здесь моя роль.

Где сердцу пусто… пусто, пусть.

В висках рассеянная боль.

Не вырвать с корнем. Не поймать.

Ты был и умер. Черт с тобой.

Уже не больно – наплевать…

***

Кипучая вонь подвала.

Прокуренный рот до кишок.