Я вам покажу!

Я села в поезд и поехала в редакцию. В сумке — дискета со статьей, получился неплохой текст о том, что, собираясь начать новую жизнь, следует быть весьма осторожным, очень легко поверить иллюзиям, будто бы все можно изменить, что и в новой действительности человек не свободен, ему приходится заботиться о хлебе насущном, а родной банк тебя в твоей же свободной стране может оставить в дураках.

Текст я сдала. В редакции небольшое затишье, как раз подписан новый номер, а потому, не вдаваясь в подробности, я чинно удалилась на встречу со своим экс-муженьком.

Эксик был в сильном возбуждении: мол, ты понимаешь, наша дочь уже совсем взрослая, кто б мог подумать, что так быстро…

Я, я бы могла подумать, тем паче, осел, что тебе не было до нее никакого дела.

И может быть, нам сделать ей приятное, она будет рада, так важно, чтобы родители все-таки были вместе и не таили обиду…

Я бы ни за что в жизни ничего таить в себе к тебе не желала в данный момент. Даже обиду.

И что я думаю по поводу технических параметров этой аппаратуры?

Ничего. Любые параметры любой техники меня мало интересуют, осел. Она просто должна быть красивой.

Ах, женщины, вы ищете яркое и красивое, в то время как система подъема басов имеет существенное значение при воспроизведении музыки…

Существенны уши, эх ты, глухой осел!

А помню ли я, как маленькая Тося разобрала его радиоприемник? Ах, какой же это был прелестный ребенок!

Помню. Скандал с хлопаньем дверью и риторическим вопросом, воспитывает ли кто-нибудь ее.

Я, я воспитывала. Жаль, что не научила ее разбирать всю остальную твою технику, осел: машину, телевизор, электронную записную книжку, где фигурировала Йоля… Тьфу, что я такое несу? Нет, мне уже не жаль.

Я вежливо и мило ему улыбнулась, чего уж там! Будь со мной Адась, мы бы отвели душу… Присмотрели бы с ним заодно посудомоечную машину — купим, когда он вернется. И Адась быстро бы что-нибудь выбрал, в звуковоспроизводящей технике он разбирается лучше всех в мире. Во всяком случае, в нашей деревне. И обсуждать бы ничего не стал.

Но диапазон частот и выходная мощность, вы понимаете, мы с женой дочери к восемнадцатилетию, понимаете…

С бывшей женой, к счастью, осел.

Я приторно улыбнулась. Эксик рассматривал музыкальные центры с видом знатока, а я про себя подумала, что кто-то очень точно подметил — мужчины любят игрушки. Достаточно мужчине показать что-нибудь блестящее, сверкающее, играющее, портативное и требующее по крайней мере двухсот двадцати вольт или пары батареек, и он не в состоянии спокойно пройти мимо. Я наблюдала, как в Эксике просыпается павлин. Пушится хвост, расправляются плечи, ему хотелось удивить продавца осведомленностью, а я должна была прийти в восторг от производимого им впечатления.

Но я думала об Адасике.

НЕТ У МЕНЯ ДЕПРЕССИИ!

Сегодня дважды Польский телекомм, проявив несказанную благосклонность, соединил меня с моим почтовым ящиком. Пусто. Ничего, никакого ответа. Я не люблю электронную почту. Обычное письмо ждешь спокойно неделю или две, а тут — как будто бы кто-то обязан писать нам каждый день — заглядываешь то и дело в почтовый ящик. И стало мне — совсем безосновательно — так горько на душе, а виной всему был компьютер. Когда пришла Уля, я подала чай и вздохнула:

— Осень тянется бесконечно долго.

— Вот и отлично, — сказала Уля. — Может, лето тоже будет длинным.

— И льет! — напомнила я ей. По окнам барабанил дождь — так, что все гудело.

— Очень хорошо. Земля сухая.

Я умолкла. В доме было холодно и сыро, что представлялось мне весьма несправедливым в это время года. В городе я промокла, в поезде стояла. Камила разводится, а Анета ездила в Колобжег, дорога у нее была — ну сущий ад! Жизнь действительна жестока.

— Я устала. Белье не сохнет. Мне надо ехать с Тосей к ортодонту, а у меня нет машины, и нужно поменять права, а у меня только одна фотография из тех, что я делала на паспорт. — Я принялась что есть мочи жаловаться, и мне делалось все легче.

— Замечательно! — утешила меня Уля. — Мы поедем вместе. Я подвезу тебя. Впрочем, на этом снимке ты выглядишь кошмарно.

Я взяла фото. Кошмарно? Безусловно, полупрофиль с открытым ухом[18] и впрямь не верх художественного мастерства, но неужели так кошмарно?

— Вот видишь, как хорошо, что надо еще раз сфотографироваться! Наконец-то будешь выглядеть как человек… — Подруга отложила мой не самый плохой снимок и отпила чай.

— Ну, знаешь ли… — Меня задели за живое.

— Что? — улыбнулась Уля. — Да и погода самая что ни на есть подходящая для женских посиделок, разве нет? В кои-то веки пошел дождь, мир сразу стал таким уютным, правда?

Нет, неправда. Коты через окно влезли в спальню, и теперь на письменном столе и на подушке следы их грязных лап. Я весь день провела в городе. Ждала транспорт на остановках и мокла. И в придачу Камилин развод! Каждый раз, когда кто-нибудь разводится, мне становится все грустнее. Мир настроен против меня, и Уля тоже.