Я вас предупредил

Горовиц несколько мгновений вглядывался в спокойное лицо Вепрева, протянул руку Ангелике:

– Идёмте.

– Я тоже останусь! – отдёрнула она руку, закувыркалась от толчка, ударилась спиной о стенку отсека.

Лазорин аккуратно и точно остановил её, притянул к себе.

Они застыли, глядя друг на друга.

– Уходите же, Джон, – сухо приказал Вепрев Горовицу.

Командир «Непобедимого» помедлил и скрылся в проёме двери.

– Ты готов? – спросил Вепрев.

Лазорин улыбнулся, отодвинул Ангелику от себя, приладил к шлему напротив висков присоски эмкана – мысленного съёма – для включения фазера.

На панели управления установкой перемигнулись алые и зелёные искры.

– Станьте за моей спиной. Твой отец утверждал, что фазовая волна пойдёт пузырём в метре от инициативного торца.

– Слава! – прошептала Ангелика.

Вепрев отодвинул её за спину Лазорина.

– Не будем ему мешать.

Лазорин закрыл глаза, сосредоточился и услышал гул летящей на них смерти…

Я не знаю, почему комиссар Вепрев не запретил Ангелике остаться на борту станции. Возможно, он верил, что всё закончится хорошо.

Поверим и мы с вами.

Июнь 2008 год

Космос далёкий и близкий

Ну, и наконец космос!

С него я начинал (млея от счастья при чтении на печке в 1962 году повести Иван Антоновича Ефремова «Сердце змеи»), им и кончу свой литературный путь!

О да, я пошёл значительно дальше своих коллег-писателей. Стругацкие летали на Венеру, Михайлов – на Марс, Саймак – на Меркурий, Мартынов – тоже на Венеру, редко кто – дальше, а я полетел сразу к центру родной Галактики Млечный Путь, где наткнулся на артефакт в виде остатка прежней Вселенной, сохранившейся в нашей со времён Большого взрыва! Ну, а потом появился Реликт – первое разумное существо Вселенной, Предтеча всего разумного, родившийся сразу после инфляционного расширения Вселенной, зародыш которого и попался на пути наших земных косморазведчиков.

Первые рассказы, написанные в период конца 70-х годов до конца 80-х, поднимали темы экстремальных контактов человека с жителями Галактики, с необычными физическими объектами и следами цивилизаций. Таковы рассказы «Дерево», «Фуор», «Глюк» и другие. Потом нашлись более интересные темы, отражающие научный поиск человеческой цивилизации: «Тёмная засада», «Сфера Дайсона», «Призрак судного дня», и это уже новый уровень моего видения действительности. Кое-что я предугадал, кое-что просчитал и очень многое – особенно в области космологии и астрофизики – предвидел. Очень надеюсь, что читателю понравится мой эмоциональный, этический и космический поиск.

– Василий Головачёв

Дерево

^{Цикл «УАСС»}

Гигантское лезвие взрыва вспороло экран, пересекло пульт, разметало людей и ахнуло в противоположную стену ходовой рубки, расколов её зигзагом щели…

В сознание они пришли тем не менее быстро: первым Диего Вирт, потом Грехов, последним Мишин. И только Саша Лех по прозвищу Мальчик-с-Пальчик не шевелился, раскинув по разбитому пульту большие руки.

Диего выкарабкался из-под аппаратной стойки, взлетел к потолку рубки – наступила невесомость, – приблизился к пульту и наклонился над Сашей. Через несколько секунд он повернул к остальным побледневшее лицо и прошептал одними губами:

– Мёртв!

Никто из них не знал причины катастрофы, даже Мишин, единственный в экипаже спасательного шлюпа теоретик и практик мгновенной «струнной» связи. Работником Управления аварийно-спасательной службы он стал недавно. И вот первый же его полет в составе аварийного патруля начался катастрофой, причём, по иронии судьбы, пострадал сам спасательный шлюп.