Я - ваши неприятности

— Я могу позвонить своему плешивому бизнесмену, — предложила я и покраснела. — Это ты на меня дурно влияешь. Встряхнись. Хочешь, махнем километров пятьдесят на велосипедах или поднимемся на Эверест?

— Не хочу.

— Хорошо, пойдем в ресторан. Серафима махнула рукой, поразмышляла и сказала:

— Он должен клюнуть. Мужик он, в конце концов, или нет?

— Ты меня спрашиваешь? — удивилась я.

Тут в дверь постучали, я испугалась, а Серафима нахмурилась.

— Кто это?

— Понедельник, — напомнила я. Тетка замысловато выругалась и пошла открывать. Входная дверь хлопнула. Услышав голос Владимира Петровича, я облегченно вздохнула. Он прибыл не один. Рядом сиял улыбкой Илья Сергеевич Тарханов с тремя белыми розами в руках. Положительно, он имел виды на Серафиму. Приняв розы, та милостиво протянула руку и сказала:

— Что ж, проходите. — Теплоты в ее голосе было как в мороженой рыбе. Илью Сергеевича это не смутило, он продолжал улыбаться так же лучезарно.

— Вы в подъезде столкнулись? — поинтересовалась Серафима.

Владимир Петрович хмыкнул и ответил миролюбиво:

— Не угадала. Налицо тайный сговор.

— Интересно. С чем пожаловали?

— А просто так нельзя?

— Просто так мне недосуг. Скорбит душа. С мебелью прощаюсь.

— А я, можно сказать, по делу, — заговорил Илья Сергеевич, наблюдая за тем, как Серафима ставит цветы в вазу. — Хочу вам предложить работу у себя.

— С чего это вдруг? — очень натурально удивилась тетушка.

— Мне нужен хороший специалист.

— Хороший это не про меня. Хороший за долги квартиру не продает.

Серафима села в кресло, сверля Илью Сергеевича взглядом.

— Чаю хотите? Лика организует.

— Нет-нет, спасибо, — отказался Тарханов, чем очень меня порадовал, подниматься с дивана совершенно не хотелось.

— А ты чего это домой не спешишь? — накинулась тетушка на Владимира Петровича.

— Катерина с девчонками к теще уехала, в деревню. Парень я теперь холостой, Илья Сергеевич поманил, я и купился.

— Вот оно что. Если вы холостые сегодня, может, женщин в ресторан пригласите?

— Ты, Серафима, совесть имей, — укорил тетушку Владимир Петрович. — С моей-то зарплатой по ресторанам шляться?

— А почему бы и нет? — обрадовался Тарханов. — По-моему, отличная идея. Я уже не помню, когда в последний раз был в ресторане.

— Серьезно? — фыркнула Серафима.

— Серафима Павловна, я ведь за тот случай уже извинялся, — тихо сказал Илья Сергеевич. — Помилосердствуйте, вспомните пословицу: лежачего не бьют.

Серафима поразмышляла, разглядывая потолок, потом кивнула:

— Ладно, мужики. Катим в ресторан.

— Да ну его, — заскучал Владимир Петрович. — Давайте ко мне, посидим как люди, я вас пельменями накормлю. — Мы засмеялись, а он обиделся. — Хорошие пельмени, жена сляпала.

— Катька твоя отродясь ничего путного сляпать не могла, так что придется тебе потратиться.

— Куда прикажете? — поинтересовался Илья Сергеевич, поднимаясь.

— В “Узбекистан”, — ответила Серафима, чем вызвала легкое замешательство у мужчин.

— Ну вот, — вздохнул Владимир Петрович. — Дался тебе этот притон…

— Ничего, на подопечных своих посмотришь. Живут не тебе чета. Собирайся, радость моя, — повернулась она ко мне. — Мужики приглашают, грешно отказываться.

Подавив тяжкий вздох, я поднялась с дивана.

"Узбекистан” радовал глаз цветными витражами и таинственным полумраком. Мы устроились в нише, напоминающей беседку, и стали смотреть по сторонам.

Публика была обычной, ресторанной. Серафиме очень скоро надоело таращить глаза, и она пристально посмотрела на меня. Я тосковала о покинутом диване. Однако очень скоро тоска сменилась удивлением при виде сокрушительной щедрости Ильи Сергеевича. Съесть все я и за неделю бы не смогла, но все равно порадовалась.

Где-то через полчаса в зал ввалилась шумная компания человек в пять. Официантки засуетились, публика насторожилась, а тетка Серафима нахмурилась.

— Кто это? — спросила я, догадываясь, каким будет ответ, и не ошиблась.

— Катков-старший. Вон тот, у окна, в сером костюме.

На Юрика Каткова стоило посмотреть. Выглядел он роскошно и сам себе нравился. Наверное, многие женщины сочли бы его красавцем, конечно, те, кому по душе подобные типы. Гладко зачесанные назад волосы, золотые запонки, бриллиантовая булавка в галстуке величиной с куриное яйцо — голливудский гангстер, да и только. Чувственные губы презрительно кривились, а глаза невероятной яркости и голубизны взирали на мир с наигранным равнодушием.

— По дружку соскучилась? — съязвил Владимир Петрович.

— Что б ему пропасть, — в сердцах ответила Серафима.

Дальше стало еще интересней. Не прошло и часа, как в зале появился еще один тип. Я вряд ли бы обратила на него внимание, но Серафима вдруг подпрыгнула на стуле и начала вращать глазами, так что мне волей-неволей пришлось заинтересоваться.

Тетушкины прыжки объяснялись просто: в ресторане появился Циркач. Тут надо пояснить, что, возникая перед ним прекрасным видением, я так погружалась в образ, что рассмотреть его как следует не имела возможности. Теперь случай представился.