Я вернусь...

Затем Юрий пошел по следу, который распутывал Мирон. След этот привел его в военный госпиталь, где работал хирург, знакомый Юрию еще по первой чеченской кампании. Вопрос, ради которого Юрий явился в госпиталь, звучал примерно так: допускает ли современная наука существование препаратов, способных даже в минимальных дозах вызвать паралич сердечной мышцы и с трудом обнаруживаемых при вскрытии? Ответ был очень пространным и сводился к тому, что современная наука допускает очень многое, и существование подобных препаратов в том числе. Юрию были перечислены названия и даже химические формулы некоторых таких препаратов, после чего было заявлено, что по этому поводу ему лучше проконсультироваться с токсикологом. Токсиколог, с которым свели Юрия, ничего нового к ответу хирурга не добавил, за исключением разве что трех или четырех формул, каковые Юрий забыл сразу же после того, как они были произнесены.

После госпиталя Юрий отправился на Белорусский вокзал, забрал оставленные Мироном кассеты и внимательно их просмотрел. При этом его не оставляла мысль, что где-то наверняка существует кассета, и не одна, на которой заснят он, Юрий Филатов, валяющий дурака в компании таких же, как он, уставших от гнета современной цивилизации великовозрастных болванов. Но он не дал этой мысли ходу и целиком сосредоточился на кассетах.

В отличие от Мирона, Юрий имел достаточно времени на раздумья и теперь точно знал, что ищет. Добытая Светловым фотография Зимина лежала рядом с Юрием на столе. Фотография была старая, трехлетней давности, но Юрий смутно припоминал, что, кажется, действительно видел похожую физиономию в Клубе. Этот тонкий рот и неожиданно колючие глаза на гладком благополучном лице трудно было с кем-то спутать. Юрий действительно видел Зимина в Клубе, но вот на купленных Мироном кассетах его не было. Ни на одной! Ни в одном, даже самом незначительном, эпизоде Зимин не фигурировал, и Юрий вслед за Мироном пришел к выводу, что парень перемудрил, переусердствовал с конспирацией. Это было то же самое, что, отправляясь грабить, скажем, банк, выйти из дома с черным чулком на голове и прямо в таком виде забуриться в переполненный троллейбус. Лучше не придумаешь!

И это, как убедился Юрий, не единственный прокол, допущенный Зиминым. Второй прокол обнаружился совершенно случайно и стал, если можно так выразиться, следствием третьего. Просматривая кассеты, Юрий обратил внимание на чей-то затылок, мелькнувший в нижнем углу экрана. Затылок был украшен роскошным хвостом очень длинных, красиво вьющихся каштановых волос. "Как у Светлова раньше", – подумал Юрий и сразу же вспомнил, что такой хвост имелся не только у Светлова, который его к тому же давно остриг, но и у официанта из столь любимого Мироном шалмана – любителя плевать в тарелки с супом и мочиться в чужое пиво.

Юрий вернул кадр. Да, затылок был знакомый. С владельцем этого затылка Юрий тоже встречался в Клубе, и дрался тот действительно умело и храбро, хотя и питал склонность к подловатым приемам. Ну, так это у него, наверное, в крови... В Клубе он точно был, а вот на кассетах?.. А?

Юрий не стал полагаться на память, еще раз прокрутил все четыре кассеты, но хвостатого оригинала обнаружил в одном-единственном кадре – том самом, где был запечатлен его затылок. Видимо, редактируя кассеты, кто-то убирал оттуда не только Зимина, но и долговязого оригинала, а кадр с затылком либо пропустил по недосмотру, либо просто не придал ему значения – что с затылка возьмешь? Не лицо ведь!

Кто именно из этих двоих редактировал кассеты, казалось не таким уж важным. Главное, что связь между этими людьми не вызывала сомнений! А какая связь может существовать между преуспевающим бизнесменом, одним из отцов-основателей Клуба, и официантом из третьеразрядной забегаловки, самоутверждающимся путем плевания в чужие тарелки? Очень простая. Та самая, которая всегда существует между тем, кто отдает приказы, и тем, кто их выполняет. Связь между организатором и исполнителем – вот что это такое! И то, что эти двое старались не афишировать знакомство, подтверждало существование этой связи.