Я вернусь (СИ)

Шаги медленно поднимавшихся людей звучали неестественно громко в тишине колонны. Казалось, сейчас послышатся радостные крики бойцов Гектора, предвкушающих скорую расправу, и бог мертвых Юзон получит новые души… Но время шло, а ничего не происходило. Ступени сменялись ступенями; горельефы на черных влажных стенах становились всё неразборчивее из-за разросшейся серой плесени.

Беглецы по-прежнему были живы.

Скорее от злости, чем от скуки Мора рассматривала солдат, старейшину Анка, странного мальчика Исхака и его не менее странного слугу — подумать только! — Квинта. Они казались ненастоящими, словно принадлежали другому миру. И в сумраке колонны перехода, где жар-камней было недостаточно, дабы все осветить, Море чудилось, что она спит. И видит ужасный, чудовищный сон, в котором Безымянный Король бездыханно лежит в носилках, а кровь из его многочисленных ран с тихими звуками капает на плиты ступеней. Видит сон, в котором воины, принадлежавшие некогда её семье, присягнули на верность Владыке.

Мора впилась зубами в нижнюю губу, пытаясь унять страх. Её на носилках несли убийцы и насильники. Не в буквально, конечно, смысле… Но ведь отец мог приказать любому из них изнасиловать её. И они бы послушались… Мора хищно улыбнулась. Никто больше не посмеет даже коснуться до неё! Видят боги: в обиду она себя не даст. Достаточно настрадалась.

Перед мысленным взором появилась картина, как старейшина Димир корчится на полу и тщетно пытается остановить кровь из рваной раны на горле. Его молодое личико, которое портят лишь морщины на щеках, искажено от боли. Тело бьется в агонии. Мора не позволила надругаться над собой! Только не после всего случившегося! А уж убийство лекаря Сертора, поймавшего её на месте преступления, и вовсе казалось милой игрой. Пухляк даже не сопротивлялся…

— С вами все хорошо? — спросил идущий рядом с ней старейшина Анк.

Его лицо покрывали бисеринки пота, дыхание было учащенным. Ему пришлось опереться о плечо солдата, чтобы не упасть на ступени.

— Я задам вам тот же вопрос, — сказала Мора.

— Я вполне смогу подняться до Венерандума, если вы об этом. К тому же носилок больше нет. А попросить палангая донести меня, словно несмышленыша, до ворот было бы немыслимо.

На его лице проступило подобие улыбки. Мора лишь хмыкнула. После всего случившегося соблюдать предписание тхатха казалось абсурдным.

— Неужели Гектор нас отпустил? — спросила она без тени эмоций. Пальцы коснулись до засохших алых пятен на тоге. — Зачем он это сделал? Ведь мог же убить Безымянного Короля, но отрубил лишь руку.

Старик недобро на неё посмотрел и не вымолвил ни слова.

Она тупо уставилась в спину носильщика.

Вскоре воздух заметно посвежел и стало холоднее. Дрожа, Мора подула на кулаки. Люди ёжились от ледяных порывов ветра: на всех была легкая одежда. Бывший министр Квинт снял свои лохмотья, лишь отдаленно напоминающие плащ, и накинул на мальчика Исхака, взъерошив ему волосы.

Стараясь не обращать внимания на холод, Мора погрузилась в мысли. Было страшно даже думать, что скоро она окажется в Верхнем Городе и увидит снег. Снег! Раньше о нем читала лишь в книгах. Отец никогда её не брал в Венерандум, хотя порой и поднимался в королевский замок, чтобы отдать налоги лично Владыке.

— Мы добрались, — сказал старейшина, широко улыбаясь.

Она подняла голову. Впереди, в ступенях пятидесяти от неё, виднелся квадрат звездного неба. Чувствуя скорый отдых, воины ускорили шаг. Даже священнослужитель Анк отлепился от помощника.

Кусок неба с каждым пройденным эмиолиусом становился все больше и больше, пока не занял все видимое пространство. Только сейчас Мора поняла, насколько же гигантскими были врата в Венерандум.

— Стой! Кто идет? — раздался низкий густой голос.

Из-за широких спин воинов Мора не могла разглядеть стражника. Старейшина Анк протиснулся вперед и принялся кричать на незадачливого палангая. Ей же хотелось наконец встать на ноги и самой преодолеть барьер, разделяющий колонну перехода от Венерандума.

Воздух из легких выходил маленькими облачками. И это казалось настолько необычным, настолько нереальным, что Мора попросту не верила, что ей таки удалось выбраться из казематов отца. Словно она, искалеченная и оскверненная мужским семенем, лежала на грязном полу, а насильники отдыхали в другой комнате.

Она завороженно пялилась на черную эмаль звездного неба не в силах вобрать в себя всю красоту Верхнего Города. Только сейчас взгляд зацепился за первые заледеневшие ступени, за переливающийся снег на пузатых колоннах врат. Хотелось растолкать людей и уже увидеть то, что в скором времени должно было стать её новым домом.

После всепожирающего страха пришло чувство полной свободы и веры, что у Гектора нет никаких шансов добраться сюда. Словно один ледяной ветер мог разогнать вероотступников.

— …шлюхино отродье! — ругался старейшина Анк. — Быстрее созови всех лекарей в королевский замок! И закройте ворота! Да живее же! Время идет на перкуты!