Я вернусь

— Вторая, — лаконично бросает Сара, повернув ко мне непрозрачное забрало шлема. Коротко киваю. Пересиливаю себя и делаю первый шаг к краю бездны. Безумно рад, что моё лицо скрыто от окружающих, ибо шагнуть вот так, в открытый космос, навстречу планете, в одном скафандре, мне понадобилось всё моё мужество. И пусть весь опыт Шепарда кричит, что это всё делает он далеко не в первый раз, но как же до дрожи страшно встречаться с этой пустотой за бортом, без надёжного прикрытия полуметра корабельной брони, чуть ли не голышом бросаться вниз с высоты двухсот километров.

Сердце колотится, запоздало корю сам себя за излишнюю выдумку, но шаг, другой, и я уже на краю. Планета огромна и величава, сжимаю волю в кулак, толчок, я отрываюсь и… плыву. Первый раз я плыву в невесомости, удивительно, сколько уже в теле Шепарда, сколько на корабле, а невесомость только сейчас.

— Шеп, Шепард, ау?! — спохватываюсь, Сара по приватному каналу уже проявляет беспокойство, пора включать маршевые. Запуск программы спуска, и вот уже нас разворачивает ногами к «Нормандии». Рывок, резко проваливаемся вниз, а на забрале шлема начинают крутиться цифры альтиметра. Теперь остаётся только наблюдать, до первого торможения всё управление в автоматическом режиме.

Включается надпись: «До входа в атмосферу…» — обратный отсчёт секунд, доворот к поверхности, вдруг голубоватое, змеящееся разрядами, поле вспыхивает перед забралом.

Спускаюсь всё ниже, и ниже, прошивая атмосферу. Связи с группой нет, поле намертво глушит любую связь. Одно слегка «радует», в неведении я буду совсем не долго, с той скоростью, с какой мы двигаемся, первого тормозного участка мы достигнем за пять минут.

Снова переворот, теоретически я знаю, что сейчас конфигурация поля меняется, становясь неким энергетическим парашютом, наваливается тяжесть, а когда включается маршевый, ощущение что начинают скрипеть кости, темнеет и полностью пропадает зрение, перегрузка прыгает под двадцать единиц! Недолго, секунд пять, но когда генератор поля с маршевым отключаются, с трудом восстанавливаю дыхание. Писк навигационного компа, вся группа успешно преодолела атмосферу. Сканеры шерстят поверхность. А вот и танк, под каким-то маскировочным полем, но с такого расстояния сканеры «видят» силовую установку боевой машины гетов. Короткий шифрованный импульс фрегату, который вышел на геостационарную в пятнадцати тысячах километров над поверхностью. Танк неподвижен, идеальная цель.

Слева вспыхивает двойной ионизированный след, вертикально прорезавший атмосферу.

«Хана гету», — на месте танка, только облако пыли.

«Перестраховался Андерсон, ему и одной болванки хватило бы», — пищит наведение, наполняя моё сердце радостью, геты, как мураши, забегали внизу, очень удачно подставляясь под огонь первой тройки.

Пара десятков секунд, первая тройка уже на поверхности, а у нас второй тормозной участок на высоте в километр. Перегрузка приемлемая, до трёх единиц, турель сама прыгает в руку. Наведение через шлем, сразу с упреждением, короткими очередями бью по всё выползающим гетам.

А вот и земля.

Приземление вышло жестковатым. Не удержавшись, ткнулся коленом в жёсткий грунт. Быстро кинув взгляд по сторонам, отмечая, как облачка пыли выбиваются из-под ног удачно приземлившихся рядом, Сары и Ноймера, нащупываю на груди замок, ладонью в перчатке крепко сжимаю рукоять, резкий рывок и, под хлопки плазменных зарядов, «Дуга», кучей металлических блоков, в прямом смысле, рушится с меня. Экстренный сброс, только в боевой обстановке, ибо потом менять все соединения и энерговоды, что долго, муторно и только в заводских условиях. Ах да, и суперкарго разворчится, ему списывать как утраченное в ходе боевых действий, и ещё доказывать, что именно утрачено, а не пропито. Но вот так, в бою, это позволяет скинуть с себя всю неповоротливую конструкцию буквально за секунду.

Почти по центру археологического поселка, где мы приземлились, было уже тихо, гетов повыбили, только где-то, периодически, рявкал очередями по два, «Ковалев».

Аккуратно, перебежками выходим ближе к устью входа в подземный комплекс. Уилард уже здесь, за укрытием, видя нас, вскидывает кулак в интернациональном приветствии, одновременно предупреждая об осторожности.

— Обстановка? — прижавшись рядом к металлу археологического вагончика, держа пистолет наготове, стволом вниз, коротко интересуюсь у старлея, осторожно высовывающего за край стены выносную камеру.

— Да хрень, какая-то! — камера вдруг брызнула веером осколков. — Вот сука! — Уилард, чертыхаясь, выбросил бесполезный кусок кабеля с остатками микросхем. — Всех положили, один этот остался. Странный какой-то, — поделился наблюдением десантник. — Скачет словно резиновый, да резко так, ещё и к стенам прилипает.

Я вспомнил этого прыгуна, неприятная тварь, вот так, на открытом месте, очень сложно её подловить. Ну да, там где нет возможности, точность поменяем на плотность огня.