Я вернусь

Однако не доверила матросу, сама ловко расцепила замки брони, высвобождая меня из тяжёлой скорлупы, бесцеремонно скидывая в кучу броневые элементы.

— Спасибо, док, — прошептал я, едва шевеля языком. Бешеная сухость во рту, последствие впрыснутых в кровь боевых коктейлей, казалось превратила язык в неповоротливую шершавую лопату.

Уже в медотсеке, глядя на почти всю свою группу, а ранеными были абсолютно все, обколотый обезболивающим, я заторможено прокручивал все события, начиная с Иден Прайм, и понимал, как же всё-таки дико мне продолжает везти. Последняя штурмовка, вообще чудо, что все остались живы. Сложись чуть по-другому, и все бы легли на той лесенке, а не на ней, так на обратном пути, зажатые кроганами на входе. Ранения не в счёт, современная медицина возвращала в стой почти безнадёжных, не могла она вернуть только с того света. И всё сильнее в душе росло непонимание, нелогичность, какая-то неправильность всего происходящего. Разум всё силился это понять, и тут словно шоры упали с глаз, узость мышления, идущего в рамках срежиссированного сюжета, буквально заставила меня заскрипеть зубами от обиды на самого себя. Разбуженный моим эмоциональным всплеском, диагност тревожно запищал и тут же вкатил мне ударную дозу транквилизаторов, погружая в тяжёлое забытье.

Как потом рассказал Андерсон, с Терума валили мы, удирая во все лопатки. Ибо к нам, как пчёлы на мёд, слетались все окрестные геты. Ну да нет худа без добра, в хвост растянувшейся группировки противника удачно ударила финишировавшая эскадра, сосредоточенным огнём давя поодиночке не успевшего перегруппироваться врага. Когда мы покидали систему, дропшипы уже начали сыпаться на планету под прикрытием штурмовиков, а это значило, что гетам жить осталось последние часы.

Довольный как слон, Андерсон радостно скалился, ибо это, в общем-то, случайное стечение обстоятельств, явно начальству будет преподнесено как грамотно спланированный манёвр отвлечения, позволивший эскадре нанести неожиданный, а поэтому решающий удар, завершившийся полным разгромом вражеского контингента в системе.

От той бури в душе, заставившей переволноваться медицинское оборудование, не осталось почти и следа, только тяжёлая вязкая горечь поселилась где-то глубоко внутри. Хромая, в раздумьях, по БИЦу, я нет-нет, да возвращался мыслями к спасённой азари. Лиара тоже как привлечённый эксперт осядет на борту «Нормандии». Её сведения по Илосу, да и слияние разумов, в будущем очень сильно пригодятся. А вообще, если не считать крогана, все классические персонажи в сборе. Но Рэкс в поисках Илоса не шибко-то и нужен. Да и вообще, бравым кроганом нужно заняться попозже.

Несколько дней до финиша на «Арктуре», я мерил каюту и БИЦ не зная, к какому решению прийти, да периодически загорал в восстановительной камере. Всех раненых удалось поставить на ноги, нескольким ещё с месяц придётся провести в восстановительном центре на базе, но главное все остались живы.

Одно меня несколько напрягало все эти дни, то, какими глазами смотрела на меня Лиара. Эти её детские нотки в голосе, и восхищение с полуобожанием, каждый раз, когда она встречала меня в коридоре. Причём, судя по частоте таких, вроде бы случайных встреч, старший научный сотрудник банально меня караулила.

После одной из таких встреч, мне даже посочувствовал, случайно оказавшийся рядом, Кайден. Проводив смущённую собственной настойчивостью азари долгим взглядом, он покачал головой, взглянул уже на меня, с какой-то жалостью даже, глубокомысленно изрёк:

— С этими бабами надо держать ухо востро, будь осторожен, Джон, будь осторожен.

И ещё раз сочувствующе покачал головой.

А потом мы прилетели на «Арктур».

— Адмирал уже ждёт, — кивнул нам, как старым знакомым, адмиральский же порученец.

В этот раз настроение у командующего было, похоже, хорошее и лейтенант-коммандер не носился по приёмной как наскипидаренный, а сидел расслабленно за столом, не отрывая жопы от кресла. А это знак. Похоже ситуация выправляется в нашу сторону.

— Капитан, коммандер, — в ответ на наше с Андерсоном синхронное воинское приветствие, Хакет коротким жестом указал на свободные кресла напротив. Мы присели, обменявшись кивками с уже находящимся в кабинете полковником Васильковым. Начальник контрразведки флота был задумчив, но само настроение главного «молчи-молчи» мне никак не удавалось распознать, видно мысли, которые им владели, не были, ни хорошими, ни плохими.

Меня же подмывало поделиться своими «озарениями», но без дополнительной проверки, даже для меня самого они были только предположениями.

— Джентльмены, хвалебные слова опустим, скажу только, что ваши действия оценены на самом верху и оценены высоко.