Я видел волка

Пошла работа. Пальцы на клавиатуре. Допросы. Споры. Кофе. Зевки. Пальцы на глазах. Шумный адвокат. Вдох. Выдох. Пальцы на висках.

В час ночи кабинет следователя опустел, а местный изолятор пополнился горе-полицейским. Ловитин скрепил испечённые документы и послал их в горнило сейфа. Надел пальто.

Ловитин выключил монитор, наклонился, протянул руку под стол к сетевому фильтру. Вновь глаза остановились на том же месте, на стопке бумаги. Ловитин взял фототаблицу. Он посмотрел внимательнее, не понимая привлекательность снимка. На фотографии улочка, та, на которую пристально смотрели труповозщики и на которой полицейский видел подозрительного мужчину. В кадр попали уличные фонари и дома, всё покрыто белой, снежной дымкой. Вдруг следователь остолбенел. Кровь прильнула к голове. На заднем плане фотографии у фонаря застыл человеческий силуэт. За ними кто-то наблюдал. Человек затенён, невозможно составить даже примерные представления о его телосложении. Кто ты?

Ловитин не меньше пяти минут провёл в оцепенении. Опомнившись, он кинул фототаблицу в сейф и направился домой. Долго Ловитин думал о чёрном человеке. Образ незнакомца не покидал его всю дорогу, и в душе, и в туалете, и когда он чистил зубы, и за одиноким ужином.

Мысли о работе рассеялись в комнате. На двуспальной кровати, застеленной белой хлопковой простынёю с пуховым одеялом, спала Ева. Под рукой лежали нитки и пяльцы. Ловитин убрал набор для шитья и лёг рядом. Улыбнулся, вспомнив, как в детстве его кулак угодил в лицо девочке, которая, став взрослой красивой девушкой, приняла предложение и стала его ингредиентом от пустоты. Испытав чувство вины, он поцеловал её в плечо и позволил векам опуститься.

Уголовный розыск

За столом, в кожаном коричневом кресле лежал Борис Коляда. Он посасывал карамельку и громко чмокал. Круглая, большая голова едва выглядывала из-за стола. Если представить уродливого мужчину, не с паталогическим уродством, обычного мужчину, черты лица которого огрубели настолько, что нос превратился в бесформенный выступ, губы утратили свежесть и сравнялись цветом с кожей, которая покрылась коркой и морщины на ней выглядели как трещины в каменной стене, - то получится Борис Коляда. Руки Бориса, покрытые чёрными толстыми волосами, переплетались на животе пальцами. Оделся он по киношному: туфли из искусственной крокодиловой кожи, красная рубашка в крупную клетку и с закатанными рукавами, неуместные подтяжки.

Кабинет по размерам больше подходил для туалетной комнаты, чем для рабочего места начальника. Мебель и другие предметы прижало друг к другу стенами. В помещение втиснулись: шкаф с обвисшими створками, письменный стол, кресло, компьютер с громоздким, старым монитором, стопка кодексов прошлого столетия, флаг СССР на шпиле, бюст Дзержинского, книжная полка, заставленная пустыми бутылками, две гантели в углу и бейсбольная бита. Коляда раз в три дня пил водку, реже упражнялся с гантелями, но в бейсбол не играл.

У стены напротив Бориса сидели оперуполномоченные уголовного розыска: Юрасов, Симонов, Топало и Дятлов. Каждый из них предварительно принёс по стулу. Юрасову не нашлось места в кабинете, и он расположился в дверном проёме. Оперативники сидели вплотную, словно птицы на ветке в холодный день. В руках лежали блокноты.

- Ну, - сказал Борис, проглотив остатки карамельки, - что молчим?

Юрасов заворошил листами блокнота, приготавливаясь записывать указания начальства.

- Вчера арестовали коллегу, бывшего товарища, будь он неладен - продолжил Коляда. - А кто задержал? Правильно. Верные братья по оружию. Взаправду сказать, я ещё в этом кресле потому, что мы сами и задержали этого… как его… выродка. Напомните, с какого он района?.. Что молчишь Дятлов, ты с ним работал? Может, и ты употребляешь вечерами? Поэтому всегда такой заторможенный.

Юрасов не нарочно улыбнулся.

- А ты чего? - спросил Борис.

- Извините, - ответил Юрасов.

- Извиняться вздумал! Ты кто такой? Работаешь всего два дня и…

- Месяц, - перебил Юрасов.

- Язык отрежь себе, пока я тебе лицо битой не размазал, - выкрикнул Борис.

- Вряд ли получится, - возразил Юрасов.

- Что? Вон из кабинета! Топай отсюда, - кричал Борис, высунувшись из-за стола. - К вечеру жду рапорт об увольнении, - крикнул он вслед уходящему сотруднику.

- Дегенерат! Грязный щенок! - продолжал ругаться в воздух Борис, переводя дыхание и, пытаясь отыскать папиросы в ящике стола. - Перечить вздумал. Ну, я ему… Напросился.

Он заткнул пробоину папиросой и успокоился. Дым заполнил помещение.

- Так, а вы чего тут?

- Вызывали, - ответил Симонов и скромно пожал плечами.

- Вызывают проституток. Ты проститутка?

- Нет.

- Зачем ты мне тогда нужен? - спросил Борис. - Иди лучше дверь в туалете сделай, а то отвалится! И уродца – коллегу возьми! Кто ещё хочет сказать? - спросил Борис после того, как Симонов вышел из кабинета.