Я видел волка

– Ты себя видел: у тебя синяки под глазами. Я говорила, в тот раз не ехать, – сказала она голосом, готовым сорваться на крик. – Раз подменил, теперь будут на тебе ездить.

– Хвати тебе, – Ловитин попытался успокоить супругу. – Сегодня я помог – завтра мне.

Ева закусила губы, готовясь выплеснуть на мужа известные ей ругательства, но пересилила себя. Вместо слов, она фыркнула и скрылась в темноте комнаты. Как обычно.

– Нравится тебе быть крайним! – крикнула она из глубины зала.

Ловитин поужинал куриными крылышками и, чтобы не уснуть, посмотрел в окно на зимний ночной Воскресенск. С четырнадцатого этажа виднелись городские огни на многие километры: нечастые, не как в мегаполисах. Слева простиралась пустошь, очерченная у горизонта тёмным контуром лесополосы, прямо и справа мрели в лунном свете крыши девятиэтажек, над ними возвышались тёмные высотки из тринадцати и шестнадцати этажей с редкими огоньками.

Ловитин остановил взгляд на соседнем доме. Посмотрел на третий этаж: «Там в одной из квартир погибли двое квартиросъёмщиков в этом году, – вспоминал Ловитин. – Говорят: квартира проклята. Свет горит, неужели нашли новых жильцов?» Взглянул на подвальное окошко с металлическими прутьями: «Там убийство в прошлом году произошло. Бездомные не разобрались кому, сколько наливать. Тоже свет горит, а нет, костёр жгут. Ночь холодная».

Вот и автомобиль.

В полицейском внедорожнике Ловитин уступил переднее место молоденькой девушке криминалистке. Она утопала в форменной куртке, а пистолет Макарова на её поясе походил на крупнокалиберный револьвер. Следователь расположился рядом с пожилым экспертом судебной медицины, с которым встречался прошлой ночью.

– Здравствуйте. Не получилось до вас дозвониться, – сказал Ловитин. – По вчерашнему трупу проводили вскрытие?

– Ах да! Я сам хотел позвонить, но напряжённый денёк сегодня выдался. Трупов последнее время много. Причина смерти старика – инфаркт. Возможно, от испуга, но это ты сам разбирайся. А ещё к нам приходила его старуха и сказала, что он никогда не наряжался Дедом Морозом и что это не его одежда. Он уходил из дома в обычном пуховике и зимних ботинках. Ты поговорил бы с ней.

– Обязательно поговорю. Главное, что причина смерти некриминальная, – сказал Ловитин и утопил голову в поднятый воротник.

Внедорожник на ровной дороге трясло, как на ухабах, бросало в стороны, коробка передач кряхтела. Эксперт болтал, и девушка трещала, и водитель что-то поддакивал. Ловитин не слушал, он прикрыл голову поднятым воротником и дремал. Он не хотел ехать. Это третий вызов за последние два дня – слишком много для маленького Воскресенска.

На место Ловитин приехал разбитый. Глаза заплыли сонной пеленой, голова отяжелела. Группу встретил оперуполномоченный Дятлов. Он был лыс и чисто выбрит. Внешностью напоминал жабу: округлый живот, хлипкие руки, большой рот и хитрый прищур. Рядом с ним светила фарами серая отечественная легковушка. Дятлов курил.

– Привет. Что известно? – спросил Ловитин.

Группа окружила Дятлова, чтобы послушать доклад.

– Труп двадцатипятилетней Гертруды Галонской лежит в доме на кровати. Лицо в крови, на лбу вмятины, – начал Дятлов. Он затянулся и сплюнул, прежде чем продолжить. – В полицию обратилась её сестра Камила Галонская, так как погибшая не отвечала на звонки последние два дня. Обе детдомовские, – Дятлов прервался для затяжки. Лицо озарилось светом. – Что странно, – продолжил Дятлов, – входная дверь была заперта изнутри на навесной замок и щеколду. Ломали со службой МЧС. И все окна закрыты. Мансардный этаж не смотрел, но дверь на мансарду заперта изнутри на навесной замок. Ключ в замке. Как в дом проник преступник и куда он делся неясно. Да и вешать навесной замок на входную дверь с щеколдой по мне перебор. Я думаю: она чего-то боялась, иначе зачем столько замков?

Ловитин осмотрелся. Перед ним находился кирпичный забор, а за ним кирпичный дом. От него веяло холодом. Свет от уличных фонарей падал на фасад, но дом не становился светлее. Он тяготел над следователем чёрной глыбой.

На другой стороне улицы рос лес. Ловитин прислушался: в одном из соседних домов громыхала цепь, где-то журчала вода, вдалеке скудно шумели автомобили. Лес же хранил тишину. Корявая поросль и извилистые ветки голых деревьев пошатывались на фоне темноты.

– Что сделали? – спросил Ловитин, вернувшись к осмотру.

– Опросили сестру убитой, с ней ребята в отделе работают. И опросили работников МЧС – ответил Дятлов, протягивая исписанные бланки объяснений.

– Почему соседей не опросили?

– Спят же все! – возмутился Дятлов. – Утром опросим.

– Надо сейчас, – настоял Ловитин, – Завтра может быть поздно.

Дятлов отбросил бычок, сунул руки в карманы куртки.

– Понятые в машине, – сказал он. – Начнём?

Но Ловитин не спешил входить в дом.

– Ты отлучался? – спросил он.

– Нет, а что?

– Если нет выходов, возможно, преступник не уходил.

– По-твоему, убийца в доме?

– Я просто рассуждаю. Человек не может ходить сквозь стены. Или потерпевшая заперлась после нападения, или преступник вышел после того, как вскрыли дверь. У входа никто не дежурил?