Я видела ужас (СИ)

У меня был выходной, поэтому, весь остаток дня я провёл с детьми. С женой мы не разговаривали: ни за ужином, ни перед сном. Мне нечего было сказать, не за что оправдываться или извиняться, ведь я ни в чём не виноват. Лиззи принимает всё слишком близко к сердцу. А я просто не фанат всей этой пустой болтовни. Но ведь о чём-то мы раньше говорили? До рождения Ханны, до рождения Тины, до нашей свадьбы. Мы вместе десять лет. Это же что-то да значит. Но почему мне ничего не интересно? Лиз уснула повернувшись ко мне спиной, а я не могу уснуть. Может, сходить к психологу?

Я встал с постели и достал телефон из-под подушки. Часы показывали 02:13. Странно, мне казалось, что мы легли спать в десять вечера, как обычно. Я не спал так долго? Эти четыре часа показались мне минутами. На меня это не похоже. Может, со мной и правда что-то не так...

Включив на телефоне фонарик, я вышел из спальни и прошёл на кухню. В спальне девочек было тихо. Лиззи перемыла всю посуду перед сном. Она всегда занималась уборкой, когда её что-то беспокоило. Обе беременности прошли в постоянной уборке чего-либо. В бесконечно чистой посуде, в идеально свежих вещах. Даже наш ковёр в гостиной ещё никогда не был настолько чистым, чем в период, когда Лиззи была беременна Ханной. Я улыбнулся, когда вспомнил, что Ханне уже четыре года. Но я ведь и правда счастлив. Я никогда не сожалел о своей жизни. А Лиз? Она сожалела, что однажды сказала мне "да"?

В попытке отогнать дурные мысли я отмахнулся рукой от пустоты. Наверное, со стороны это выглядело странно. Я взял стакан с сушилки и открыл кран холодной воды. Но её не было. Кран издал странный звук, но вода не пошла. Тогда я открыл холодильник, там стояла полупустая пачка яблочного сока. Я вылил остатки в стакан и открыл дверцу под раковиной, чтобы выбросить коробку. Сверху, над засохшим куском пиццы, лежала пустая баночка от таблеток. Тогда я отставил коробку от сока в сторону и наклонился, чтобы взять баночку. На ней должно быть имя владельца. Это не мои таблетки и не таблетки жены. Откуда же они?

"Эббили Мэттьюз"- прочёл я вслух имя владельца баночки. Но название самих таблеток было тщательно зачёркнуто ручкой. Словно человек пытался стереть это название из своей жизни.

Я решил дождаться утра и спросить об этом у жены. Может, к нам кто-то заходил на днях из соседей, ведь пиццу мы сегодня не заказывали. А Лиззи была большой любительницей и пиццы и гостей. Допив сок, я поставил стакан в раковину, а пустую пачку от сока выбросил в мусор. Часы показывали почти три часа ночи. Во всём доме царила тишина, не только в нашей квартире. Я вернулся в спальню, поставил пустую баночку от таблеток на тумбочку, а телефон, по привычке, убрал под подушку.

Раздался детский плач.

Лиззи разбудила меня открытыми шторами, я даже не понял, как уснул и вот уже проснулся. Оставшаяся ночь пролетела как по щелчку пальцев. А фокусник, очевидно, оказался злодеем. Моя жена в одной руке держала телефон, в другой - зубную щётку.

Какая же ты многозадачная,- подумал я, накрывая лицо подушкой.

Из детской спальни доносились голоса Тины и Ханны. Как давно они проснулись?

- Вставай,- невнятно произнесла Лиз, пиная меня ногой.

Интересно, она простила меня?

Я вжал подушку в лицо и, с неохотой, поднялся. Лиззи убежала в ванную, послушалось бульканье. Часы на телефоне показывали ровно девять утра, я редко встаю в это время. Привык просыпаться в семь, а то и в шесть утра, поэтому девять - показались каким-то не правильным временем суток для подъёма. Слишком поздно для пути на работу, но слишком рано, чтобы встретиться с друзьями в баре.

- Разве тебе не нужно было сегодня ехать в лабораторию?- спросила Лиззи, открывая ящик комода с моими футболками. Она часто носила мои вещи дома (да и не дома тоже), с самой первой ночёвки вместе. Я даже подарил ей одну из своих футболок, в надежде, что Лиз перестанет таскать мои вещи. Но это не помогло.

- Нет,- зевнул я в ответ.- Я взял несколько дней выходных, чтобы побыть с детьми, пока не начнутся занятия...

Очевидно моя жена не ожидала такого ответа, поскольку раньше я не брал выходные или отпуск за свой счёт. Я и на больничные уходил очень редко, потому что, после рождения Тины, Лиз не могла работать в своём прежнем темпе. Быть работающим родителем не просто, но моя жена справлялась. И справляется. А вот я не знаю, справляюсь ли я с этой ролью?

Я посмотрел на прикроватную тумбочку, но на ней стояла только лампа. Баночки от таблеток не было ни там, ни на полу. В спальню забежала Ханна. Она залезла под одеяло и крикнула сестре:

- Найди меня!

Тине было уже шесть, она привыкла к тому, что теперь она - старшая сестра. Хотя первое время ревновала к Ханне, особенно, когда та заболевала. В такие дни Лиз не отходила от младшей, я иногда спал на диване, чтобы не беспокоить своих девочек. Надеюсь, Тина не думает, что мы стали любить её меньше.

Старшая зашла в спальню:

- Твои ноги торчат из-под одеяла,- подметила серьёзным тоном Тина. Она была похожа на маму сильнее, чем Ханна.

Младшая высунула голову и рассмеялась.