Я — вор в законе: Мафия и власть

С «козлом» Серегой, наркоманом, на которого Коляна навел Витя Тульский, уже был разговор накануне, когда Колян подъезжал сюда с Андреем Спиридоновым на разведку. Они привезли Серегу, тот показал им дом, где жили нигерийцы, и Колян за пустяковую услугу посулил ему несколько коробок с ампулами морфина. «Так они же меня знают, — засомневался Серега, — Они мне отомстят. У них тут вся ментура куплена». — «Не бойся, не отомстят, — нехорошо усмехнулся Колян. — Просто не смогут». Серега внимательно посмотрел на него, помолчал, а потом произнес просительно: «Ну ладно, годится. А сейчас-то ты мне чего-нибудь можешь дать? А то если ночью начнет ломать, так я завтра сюда не дойду». Колян вытащил пачку сигарет, прикуривая, огляделся по сторонам и выронил на землю крошечный пакетик. «Подними, — процедил он сквозь зубы, — но сильно не заторчи. Завтра чтоб был здесь как штык без всякого динамо».

К этому самому наркоману теперь подошел Рекс, перекинулся с ним парой слов и повел к машине. Им навстречу вышли Андрей и Зародыш, а Колян остался сидеть в машине, но внимательно слушал разговор через опущенное стекло. Услышанным он остался доволен — инструкции были повторены в точности. Через пару минут все четверо направились к подъезду. Увидев эту компанию, одна из бабулек произнесла негромко, но достаточно внятно:

— Опять к черным за отравой идут, ироды… Надоели хуже горькой редьки, наркоманы проклятые!

Андрей повернулся к старухе так внезапно, что она подскочила на лавке от испуга, и прорычал ей в лицо:

— Ты что, старая, сотрудников милиции при исполнении оскорбляешь?! Мы по вашей же жалобе идем у негров обыск делать, а ты что говоришь? Вот удостоверение — нет-нет, ты глянь!

— Господи, сынок, да на здоровье! — замахала руками старуха. — Наконец-то взялись за этих черных, а то житья от них нет…

— То-то, — победоносно произнес Андрей.

Наркоман набрал знакомую комбинацию цифр на кодовом замке, все четверо проникли в подъезд и деловито затопали вверх по лестнице. Возглавлял процессию наркоман, хотя после первого же марша он начал задыхаться. Подойдя к двери на четвертом этаже, он остановился, переводя дух, но Рекс ткнул его кулачищем между лопаток, прошипел: «Давай!» — и наркоман послушно нажал на кнопку звонка.

Тем временем граждане Нигерии проводили время как обычно, то есть в ожидании клиентов сами потребляли свой товар. Приземистый и широкоплечий Адетунджи после укола тупо таращился в телевизор, длинный, тощий и смахивавший на сумасшедшего из-за нелепейшей прически Бабангида, размахивая руками, расхаживал по комнате и что-то бормотал, а двухметровый гигант Салемба Мулемба и общая подруга Фатима, развалившись в креслах, пускали слюни, устремив в пространство ничего не выражавшие взгляды. Все они в данный момент чувствовали себя прекрасно, однако делиться ощущениями им не хотелось, так как они успели смертельно надоесть друг другу и вдобавок имели друг к другу имущественные претензии. В частности, ни один из них не был свободен от подозрений в утаивании выручки. Вот и теперь Бабангида, устав маршировать по комнате, внезапно остановился и заорал на Адетунджи:

— Вчера Колька-Наташка темно приходил, где деньга?!

Надо сказать, что все компаньоны принадлежали к разным народностям Нигерии и потому объяснялись друг с другом либо на ломаном английском, либо на еще более ломаном русском, либо на смеси этих языков. Кроме того, они щедро приправляли свою речь словами и целыми оборотами из языков хауса, ибо и йоруба. Если разговор с местными жителями и особенно с представителями московских властей приобретал неприятный характер, то они тут же переставали понимать по-русски, хотя со своими клиентами всегда успешно находи ли общий язык.

— Колька-Наташка товар не брал! — выплыв из океана эйфории, возмущенно заявил Адетунджи. — Они мне должен был за бутылка!

— Колька-Наташка водка не пьет! — возразил Бабангида. — Ты товар давал, а деньги себе брал! Ты часто себе деньги брал!

— Ты мудак, — с насмешкой сказал Адетунджи. — Русский всегда пьет водка — и когда потребляет товар, и когда не потребляет товар. Русский очень любит водка. А ты — нечестный человек.

— Я?! — взвился Бабангида. — Какие у тебя доказательства?!

— А помнишь, вы с Мозесом брали у меня товар, чтобы употреблять — один, два, три… много раз. А деньга дожили меньше раз. Все говорили — «потом, потом». Когда, на хуй, потом?! Деньги сейчас ложи!

Салемба Мулемба, услышав выпад в свой адрес, закрыл рот, вытер с подбородка слюни и тоже принял участие в споре.

— Я мало товар употреблял, а деньги много дожил! — с гневом заявил он. — Я мог вообще деньги не ложил, потому что ты зарплату давно не давал, а мы работал. Меня один раз менты забирал, очень больно мучил, в жопу мне лазил рукой… Я очень много работал!

В голосе Салембы Мулембы послышались слезы. Он поднялся с кресла и, размахивая огромными кулачищами, с пафосом продолжал:

— Я очень много товара продавал, а денег домой мало могу посылал, потому что ты меня обманывав, зарплату не давал. Ты жулик, капиталист!