Я всё ещё люблю

— Ты ко мне не прикоснешься больше?

— Моя бы воля, я бы и раньше не прикасался. — откровенно говорю. — Спокойной ночи.

В кабинете закрываюсь с этой гребаной бумажкой. Двенадцать недель. Утром надо будет проверить, правда ли. Найти клинику и врача. Самому убедиться в беременности. Никто из кабинета выгнать меня не сможет.

Всё это дурацкий сон напоминает.

Кирилл Сомов: Я люблю тебя. Ане отправляю. Прочитано, но без ответа. Понимаю. Ей сейчас не до моих признаний. Только больнее делаю. Моя Ню. Моя нежная девочка, прости меня.

Глава 14

Утро вечера мудренее. Так называется сегодняшний день. И если вчера все было неопределенно, то сегодня часть вопросов должна решиться точно.

— Доброе утро, — улыбается Вика и спокойно хозяйничает на кухне. Быстро освоилась. А ещё вчера в машине вела себя как короткая овечка. Как же быстро меняются женщины, стоит им войти в жизни мужчины и в его жилище.

— Привет, — спокойно говорю. Если она действительно беременна, и этот ребенок мой, то я не хочу, чтобы он нервничал.

— Кофе?

— Спасибо. Я сам сделаю. — насыпаю в турку молотые зерна и воду. Ставлю на плиту и жду, пока вскипит оживляющая жидкость.

— Я смотрю, ты тут освоилась, — усмехаюсь с Вики, которая в коротких шортах и топе сидит на стуле за барной стойкой.

— У тебя просторная квартира. — улыбается. И ей пофигу вообще, как со стороны это выглядит. — Я прошлась по квартире, там комната ещё одна гостевая есть. Её можно в детскую переделать. Я уже присмотрела парочку вариантов. — открывает смартфон и показывает детский интерьер комнаты.

— Вик, стой! Остановись! — пресекаю уже размечтавшуюся Вику о смене интерьера в моей квартире. — Сначала сделаем УЗИ и тест ДНК. Если все подтвердится, то я от ребенка не откажусь.

— Ты не веришь мне?

— Нет, — отвечаю ей честно. — Прости, но я должен убедиться. Тем более мы не встречались с тобой. Да, у нас был мимолетный секс однажды. И второй раз по пьяни, когда я не помню ни хрена. И давай будем честными, у тебя тоже было немало партнеров. Так что я не единственный, кто может быть отцом.

— Зато я знаю, кто отец моего ребенка. И это ты, Сомов Кирилл Германович. — тычет в меня своим наманикюренным пальцем со сдерживаемыми слезами. — А ты обо мне такого низкого мнения. Ну конечно, куда мне до святой Анечки, которая кинула тебя и вышла замуж за твоего врага. Уехала, бросив тебя, и там родила. Куда мне до неё. — взмахивает руками. — Не то, что я бегаю за тобой, как собачонка, с самого детства. С самого детства тебя люблю. А ты, как слепой, никого не замечаешь, кроме неё. Что? Что мне сделать, чтобы ты так же меня любил, как её? Переспать с твоим врагом или что, Кир? Скажи, я сделаю. Только будь со мной, Кир. Я люблю тебя. С детства люблю. — прикасается Вика. Кладет руки на плечи и пытается поцеловать. Аккуратно убираю её руки и отхожу к окну.

— Тебе даже рядом со мной стоять противно?

— Вика, я тебе говорил, что тебя я не люблю. Что семью с тобой не планирую. То, что ты забеременела, возможно, от меня, я этого не исключаю. Но семей мы не будем. Я люблю Аню. Всегда её буду любить. Понимаешь? Даже если бы она мне изменила, родила бы от другого, я бы все равно любил бы её. Это не изменить. Понимаешь?! Если любишь, то любишь ни за что-то, а просто любишь. И тут неважно, делаешь что-то или нет. Нельзя просто заставить полюбить, Вик. Вот тут, — в солнечное сплетение, в районе груди ладонь свою прижимаю. — Нельзя любить всю жизнь, а в четверг разлюбить. Так не бывает. Мне жаль, что ты поняла меня по-другому. Придумала того, чего нет на самом деле.

— Ты сам дал мне эту надежду, — вздыхает Вика. — Сам сказал, что, возможно, у нас бы получилось. А тут она вернулась и всё. Ты, как осёл, на поводочке к ней идешь.

— Выражения выбирай! — злюсь уже.

— А то что? — встает в позу. — Я что, не правду сказала? Ты не видишь, как выглядишь со стороны. Она появилась, и ты сразу побежал к ней в ножки кланяться. Царица нашлась со своим выродком. А ты и рад за ней таскаться. — у меня будто стоп-кран срывает. Пересекаю холл настолько быстро, что в считанные секунды оказываюсь около Вики. Прижимаю к стенке.

— Ты можешь оскорблять меня сколько хочешь. Но ещё слово про Аню и мою дочь, и я за себя не ручаюсь.

— Что, убьешь, да? И даже твой ребенок внутри меня тебя не остановит? — продолжает выводить Вика. Это единственное, что останавливает не вписать ей леща для отрезвления. Ребенок, который внутри. Мой, не мой — похрен. Там маленькая жизнь. — И это все из-за этой швали! — ерепенится Вика. Клянусь, я держался. За руки втаскиваю её в ванную под душ и спускаю ледяную воду.

— Остудись. — сдерживаюсь только потому, что ребенок внутри и телефон звонит как раз. Только поэтому и выхожу оттуда. Похрен на неё, мокрую. Даже её просвечивающаяся грудь через белую рубашку не вызывает интереса.