Я всё снесу, милый

Зоя уже сожалела, что отказалась от предлагаемой одежды. В компании мрасса Варшавского больничная пижама заставляла еще сильнее осознавать свою никчемность. Тот не скрывал пренебрежения. Когда они входили в лифт, он отодвинулся от нее, точно брезговал стоять рядом.

Ну и фиг с ним! Пусть отодвигается.

Зоя никогда не любила высоких мужчин.

Он правильно подметил, что она «пигалица». Рост — метр шестьдесят. Ни сантиметра выше. Всю жизнь приходилось носить туфли на высоких каблуках, от которых к концу дня нещадно болели ноги. А еще она когда‑то носила красивые костюмы. И всегда с юбкой.

Теперь же стоит в непонятной пижаме. Брючной. Фи, Зоя терпеть не могла брюки. Даже дома ходила в платьях. При воспоминаниях о доме в груди все заныло. Чтобы унять ностальгию, готовую поглотить с головой, она снова заговорила.

Неважно что. Лишь бы говорить.

— Юлиан, а вы…

Быстрый поворот головы, и взгляд ледяных серых глаз, от которых ей реально стало холодно.

— Я не разрешал тебе обращаться ко мне по имени! — отчеканил он.

Зоя поежилась.

Ну и черт с тобой!

— Хорошо — хорошо, я вас поняла! — в знак примирения она даже подняла руки, отчего бесформенная рубашка задралась, оголяя бока и живот. — Мне к вам следует обращаться не иначе как мрасс Варшавский. Так?

— Да, — коротко и ясно.

— А может, тогда уж попросту господин? А?

Мужчина прищурился и гневно поджал губы.

— Помолчи лучше, — порекомендовал он.

Ага, сейчас! Если она останется наедине со своими мыслями — сойдет с ума. А ей необходимо сохранить рассудок. Необходимо.

— Я всего лишь пытаюсь узнать порядки вашего мира, — пошла она на попятный, пожав плечами. — Зачем сразу сердиться? Я девушка понятливая. Вы мне, главное, расскажите, что к чему, и я не буду приставать с докучливыми расспросами.

— Ты меня утомила бесполезной болтовней, поэтому повторюсь — помолчи.

Вроде бы даже не закричал, но на спине Зои выступил холодный липкий пот. И она, сглотнув подступивший к горлу ком, вняла доводам рассудка. Лучше на самом деле помолчать. А вдруг вернет?

Эта мысль обожгла мозг.

Ни за что. Ни за что…

Она замолчит, она вообще перестанет говорить, лишь бы не возвращали в центр. Лишь бы снова не видеть безликие серые стены. Не слышать, как звенят хирургические инструменты. Не видеть врачей с безразличными взглядами, которые и не слышали о клятве Гиппократа. Не навреди…

У них тут своя клятва. Обогатись. Продай. Сделай вид, что не замечаешь, как причиняешь боль другому. Больно же делают не тебе…

Зоя кивнула и прислонилась к стеклянной стене лифта. Ноги дрожали. А стена не позволит упасть. Вот будет картина — она, распластанная у ног высокомерного мрасса! Обхохочешься!

Только отчего‑то хотелось плакать.

Куда же он ее повезет?

К себе домой? Для чего?

Господи, для чего?..

Зое пришлось прикусить губу, чтобы не задать вопрос вслух. Что‑то ей подсказывало, что сейчас на самом деле лучше помолчать. Мрачный мрасс злится. Конечно, как он там сказал? Заказывал высокую брюнетку, а получил блондинку непонятной комплекции.

Ее спасло то, что они приехали. Лифт остановился, и двери бесшумно открылись.

— Молчать долго?

— Долго.

— Поняла.

Зоя шумно вздохнула, на мгновенье закрыла глаза и шагнула в неизвестность.

Несмотря на то что они ехали в стеклянном лифте, она, поглощенная внутренними переживаниями, не смотрела по сторонам. И в центре ей не давали возможности хотя бы одним глазком взглянуть на мир, в котором оказалась. Стены палаты были глухими. Без окон. Тюрьма.

Долгими ночами девушка лежала в кровати, боясь пошевелиться. Не понимала, где очутилась. Знала лишь, что в любую минуту за ней могут прийти люди в белых халатах. Зоя пыталась представить мир, в котором проснулась. Вспоминала фантастические фильмы с представителями причудливых рас, машинами, передвигающимися по воздуху, диктаторскими правительствами. А этот мир — какой?

Спрашивать у врачей не имело смысла. Это она четко поняла. Те действовали и отвечали в рамках инструкций. Что положено знать девочкам — сообщали, о чем нет — умалчивали. Зоя подозревала, что врачи все‑таки рассказывают о предназначении пациенток,

но чуть позже.

Ее подготовить не успели.

Что ж…

Она шагнула следом за высоченным мрассом и зажмурилась — яркий свет в первое мгновение ослепил.

— Ни хрена себе! — невольно вырвалось у нее, на что последовало незамедлительное:

— Впредь при мне не выражаться!

— А если ослушаюсь, что будет?

Мрасс резко остановился, и Зоя налетела на него сзади. Удар был несильным, но все же неприятным.

Мужчина не удосужился обернуться и извиниться. Ответил, так же смотря перед собой:

— Не советую проверять.

Ух ты, какой строгий! Зоя поморщилась. Ее так и подмывало послать его куда подальше. Причем в самых физиологических подробностях. Сдержалась лишь по той причине, что в голове снова промелькнула мысль: «Вернет?..»

Прикрывая рукой глаза от режущего света, Зоя завертела головой, осматриваясь.

Они стояли на площадке, как она догадалась позже, выполняющей роль парковки. Площадка была большой — тут легко могли разместиться более тысячи автомобилей ее мира.

Но стоял лишь один.

Большой. Черный. Блестящий. Обтекаемый.