Я всё снесу, милый

Зоя приподняла брови и посмотрела в сторону финишной прямой, на которой в одиночестве горделиво расхаживал пришедший первым кар. Остальные останавливались, не пересекая финишной черты. Интересно, это они таким образом признают победителя?

— И правда, необычное у них поведение!

— Тоже заметила?

— Странно, почему больше никто не финиширует? У обычных лошадей все достигают финиша, а эти останавливаются перед чертой.

Приходилось разговаривать, склонив головы друг к другу. Гонки закончились, и толпа взревела, зашумела. Кто‑то радовался, кто‑то горевал. Равнодушными остались единицы.

Кары произвели на Зою сильное впечатление. Больше привычных лошадей в два раза, трехногие — одна впереди и две сзади. Морды приплюснутые, а уши напоминали ослиные. А еще у них были недоразвитые перепончатые крылья. Полноценно кары летать не могли, но преодолевать расстояние в полете один — два метра были в состоянии, чем и пользовались на гонках. Еще одной особенностью крыльев оказалось то, что они отличались по цвету от остального окраса животного. К примеру, у черного кара крылья могли быть серыми.

На гонках эти животные выступали без жокеев. Хозяева беседовали с ними перед стартом, а потом раздавался удар гонга, и кары оставались одни. Юлиан успел рассказать, что, случалось, животные так и оставались на старте, демонстративно разворачивались и уходили в загоны.

— И хозяева их не наказывали?

— У нас строго с жестоким обращением с животными. Могут лишить свободы, причем надолго.

Сейчас, наблюдая за карами после соревнований, Зоя также пришла к выводу, что они отнюдь не просты.

— Понравился забег?

— Было интересно.

Они поднялись и направились к выходу.

— Хочешь остаться?

— Для чего?

Варшавский безразлично пожал плечами.

— Пообщаешься.

— С кем? — Зоя заозиралась по сторонам.

В основном на скачках присутствовали мужчины со спутницами: женами или любовницами, — сходу и не поймешь. Зоя испытывала легкий дискомфорт, находясь в непривычном для нее обществе. Она не знала, о чем говорить, не была в курсе происходящего в мире.

— То есть, оставаться не хочешь? — рука Варшавского собственнически захватила ее тонкую ладонь в свою.

Это намек?

— Нет, не хочу.

— Тогда идем к арсо?

— Угу.

Кровать звала и манила. Но Зоя твердо решила дождаться прилета на виллу. Ей показалось, или мрасс тоже пребывал в нетерпении?

Они спешили.

Оба.

И не стеснялись этого.

Переступив порог спальни, Варшавский остановился.

— У тебя… там как?

Зоя не сразу поняла, о чем он. А когда поняла, уткнулась лицом в его грудь.

— Там все хорошо.

— Не болит?

— Нет, — пробормотала и выдохнула: — А ты проверь.

И он проверил.

Нетерпеливо приподнял платье, погладил бедро, отчего Зою бросило в жар, и скользнул за края трусиков.

— У тебя там очень — очень хорошо, — хрипло, с надрывом, проговорил он, скользя по влажным складочкам.

— А у тебя? — Зоя бесстыдно прижалась к нему, стремясь оказаться как можно ближе, впитать в себя его силу, ощущать каждой клеточкой.

— А ты проверь, — вторил он ей.

И она проверила.

Пробралась к его штанам, неуклюже задрав тенниску, и наткнулась на ремень.

— Там кнопка.

О! Ремни модернизировали!

Чпок! И ремень расстегнулся. Победная улыбка отразилась на лице Зои, а осмелевшая ладонь нырнула под пояс брюк, где встретилась с эрегированным членом, ждущим ее.

— О, у тебя тут тоже все очень хорошо!

Кривоватая улыбка послужила ответом.

— Так надо сделать, чтобы эти «хорошо» встретились! Как считаешь? — его палец раскрыл складочки и нырнул внутрь.

Зоя прикрыла глаза, не в состоянии справиться с обрушившимся на нее желанием.

Вернее, чуточку не так.

Обрушившимися на нее желаниями.

Она чувствовала и его возбуждение.

— Полностью с тобой согласна.

— Варшавский, со мной что‑то происходит.

— Что именно?

— Я… Черт возьми, я…

— Не ругайся, — снова приказной тон.

Зоя поморщилась. Ладно, сейчас спорить не станет. Не время и не место.

— Не знаю, как это определить, но я точно знаю, кто есть кто. Вон тот мужчина в черном смокинге с забавной фиолетовой прядью — мрасс. Правильно?

— Да. Ивардж Кионски. Входит в концерн. Мне с ним часто приходится работать.

— И? — Зоя с любопытством посмотрела на Кионски.

— Как партнер, он надежен.

— А как человек?

— И как с человеком с ним тоже можно иметь дело.

— А рядом с ним ширас? Я правильно понимаю?

— Да.

— Она с ним давно?

— Зоя, точных подробностей не знаю. Если приблизительно, то ее пробудили после тебя.

— Подготовили?

— Наверное. Зоя, мы не общаемся на подобные темы.

Девушка демонстративно шумно вздохнула.

— Это только тебе я такая бракованная досталась. Смирись, мрасс Варшавский.

Мрасс Варшавский как‑то странно напрягся после ее слов. Нехорошее, чужое беспокойство, смешанное с непонятным сомнением, ворвалось в сознание Зои. Что‑то не так? Ей не следовало касаться вопроса о чужих ширас?

— Дальше будет еще проще, — Юлиан, видимо, решил не развивать тему ее бракованности. — Тебе будет достаточно одного взгляда, чтобы определить, кто есть кто.

— Все равно мне немного трудно привыкнуть, что у вас существует расслоение общества.

— Не у вас. А у нас, — поправил Юлиан. — Привыкай. Тебе надо больше общаться.