Я всё снесу, милый

— Я вас поняла, — негромко сказала она. — Никогда не рассматривала жизнь мрассов с этой стороны.

— А ты рассмотри.

— А Юлиана мать растила?

— Первые годы нет. Потом сама постучалась в дверь и попросила остаться. Отец господина Юлиана был еще тем… тяжелым человеком. Но Вера нашла к нему подход. Смирила гордость ради того, чтобы быть рядом с сыном. Ее поселили в домике для гостей, но она в нем лишь ночевала. Все время проводила с сыном.

Больше говорить Зоя была не в состоянии. На ватных ногах поднялась и пробормотала:

— Я пойду. Отдохну. Спасибо за чай.

— Конечно — конечно, ступай.

Зоя кивнула и направилась к себе в спальню.

О чем она думала, когда раздевалась и принимала душ?

О многом.

О себе.

О Юлиане.

Об их будущем.

О предрассудках и вспыльчивости. О гордости.

Хотелось плакать. И сильно.

Дура! Дура! Дура!..

Ужинала Зоя в одиночестве.

Нати с ничего не выражающим лицом сообщила, что господин Юлиан отлучился. Ни «Как поживаете?», ни «Как отдохнули?» от управляющей не последовало. Да Зоя и не ждала сердечности от этой женщины. Странная она какая‑то. Всегда замкнутая. Не улыбнется, не проявит никаких эмоций, кроме раздражения. Почему Юлиан ее держит?

После разговора с Алисией Зоя стала присматриваться к обслуживающему персоналу. Заметила, что в основном это приятные люди, готовые идти на контакт. Да, они строго придерживались субординации. Говорили сдержанно, строго по делу. Но глаза выдавали в них людей, довольных жизнью и работой.

Дан появился ближе к ночи.

— Как самочувствие?

Зоя вздрогнула от неожиданности. Она входила в комнату после ужина, который запихнула в себя едва ли не силой. Надо было поесть, потому и ела.

— Быстро тебя транспортировали.

— Не слышу энтузиазма в голосе.

— Дан, я что‑то устала.

— Морально?

Зоя скривила губы.

— Будь ты человеком, цены бы тебе не было с твоей проницательностью.

— Если устала, ложись спать.

— А вдруг кошмары приснятся?

— Тогда ложись спать в комнате многоуважаемого мрасса.

— Ага. Он вернется непонятно откуда, а в его кровати сюрприз в виде меня. Весело будет!

Кстати, а почему он задерживается? Зоя вышла на балкон и вцепилась в перила. Всмотрелась в небо. Знакомого «летомобиля» нигде не было видно. Черт побери! Не успел с ней поругаться, как отправился искать утешения в объятиях другой, более покладистой девушки?

— У него накопилось много дел.

— Затейник, не оправдывай его. Ни к чему. Мне все равно, где он проводит вечера и ночи.

— Ага, и поэтому ты стоишь вся такая бледная.

— Устала. Говорю же.

— Ню — ню.

— Ехидна.

— Попрошу не обзываться!

Зоя грустно улыбнулась.

— Все‑таки хорошо, что ты есть, затейник.

— Неужели меня наконец‑то оценили?

После жарких вечеров на Варгасе земная прохлада ощущалась особенно остро. А может, все дело в том, что рядом не было мужчины, готового обнять в любой момент?

— Не язви. Дан, правда, не надо…

— Что совсем плохо?

— Плохо.

— А мириться не пробовала?

Вот этого говорить не стоило!

— Мириться? А в чем я, собственно, виновата? В том, что попросила объяснить, что к чему?

— Попросила или потребовала?

Зоя порывисто оттолкнулась от балконных перил и вернулась в комнату. Села на кровать и закрыла лицо руками.

— Не буду я мириться. И точка.

— Зря.

— И ты туда же, да, предатель?

— Я хочу, чтобы вы оба были счастливы. Знаешь ли, роботы тоже умеют сопереживать!

— Давай не будем об этом. Не хочу. Правда. Он что‑то не пытается помириться.

— Он мрасс.

— Какое верное замечание! — с горечью воскликнула Зоя. — А я ширас. Вот и нашла коса на камень.

— Зря ты так.

— Ты уже говорил. Повторяешься.

— Тебе надо понять, что мрассы не привыкли прогибаться под кого‑то. Они могут пойти на уступки, на компромисс, но с женщинами… Попробую кое‑что тебе объяснить.

— И ты туда же… — Зоя вздохнула и обхватила плечи руками. — Давай, объясняй.

— Мрассы с младенчества знают, что мир крутится вокруг них. Даже не мир, миры. Что бы они ни пожелали, получат. Любой каприз. Любые привилегии. Когда ты растешь с пониманием того, что выше большинства окружающих, это не может не сказаться на твоем характере и поведении.

Зоя молча слушала. Не перебивала. Лишь кивнула, когда затейник выдержал паузу.

— Власть и богатство — неотъемлемые спутники жизни мрасса. Что я хотел сказать по поводу женщин? Наверняка и в твое время женщины тянулись к богатым и влиятельным мужчинам. Это само собой. У нас даже существуют институты, куда матери из небогатых семей отдают девочек на воспитание. Наверное, подобные заведения можно сравнить с пансионатами, существовавшими в России в девятнадцатом веке. Только сейчас в них обучают одному: как ублажить мрасса и приукрасить его жизнь. Как одеваться, как вести себя в обществе, как быть прекрасной собеседницей. За это девушки получают зарплату. Хорошую зарплату.

— Подожди! — на Зою точно ведро холодной воды вылили. Догадка, нелепая в своей правоте, пронзила девушку. — А у Юлиана были девушки из таких вот институтов?

— Конечно, были.

— А была такая высокая, с темной кожей и грацией хищницы? Девушка, которая напоминала пантеру?