Я всегда буду рядом. Часть вторая

– Здравствуй, – сказал он. Я молчала. – Меня зовут Федор Михайлович Грачинский, я психотерапевт, – продолжал он. – Как тебя зовут?

– Лиза, – прошептала я.

– Очень приятно познакомиться. Давай мы немного поболтаем, хорошо?

Я кивнула.

– Лиза, расскажи мне, как ты сейчас себя чувствуешь?

– Никак.

– Тебе снятся сны?

– Да.

– Что ты в них видишь?

– Его.

– Он зовет тебя?

– Нет. Он отдаляется с каждым шагом.

– Что ты чувствуешь, когда видишь его?

– Боль. Любовь. Радость. Разочарование.

– Давай, сейчас ты немного поспишь, хорошо?

Федор Михайлович сел ко мне ближе. Попросил открыть глаза, и передо мной закачался маятник. Он что-то говорил про тяжелые веки, считал от одного до десяти, и мое сознание покидало меня с каждым звуком его голоса. Я погрузилась в сон или в транс, так и не поняла.

Я оказалась снова на берегу. Лил дождь, но я его не замечала. Я увидела Макса и побежала. Чем быстрее я двигалась, тем он был дальше, и я вовсе потеряла его из виду.

– Нет! Вернись! – закричала я, тело забилось в конвульсиях, из глаз хлынули слезы.

– Десять! – сказал мой доктор, и я распахнула глаза.

– Что со мной? – жалобно простонала я, вытирая мокрые щеки рукой.

– Все в порядке. Это был всего лишь сон. Я сейчас уйду, а ты выпей это. – Он протянул мне таблетку и стакан воды. – Теперь отдохни.

Я послушно проглотила зеленую капсулу и снова закрыла глаза.

– Что с ней? Как она? – спросил папа у психотерапевта.

– Состояние пока тяжелое, но с этим мы сможем справиться. Я дал ей лекарство, сейчас она отдохнет. Вероятно, сны не должны приходить к ней в течение нескольких дней. В пятницу привозите ее ко мне. Лизе необходимо начать выходить из дома. Одну ее желательно не оставлять ни на минуту.

– Хорошо, конечно. Спасибо вам. – Пожав руку, отец отдал ему конверт и проводил до лифта.

Я погрузилась в темноту. Ничего яркого, серого, живого, я больше не видела в своих снах. Это дало мне возможность немного восстановить силы, боль где-то затаилась, рана перестала кровоточить. Я стала спокойнее, и мои родные смогли немного расслабиться.

Выход в город

В пятницу я впервые за месяц вышла из дома. Папа с Алей повезли меня к Грачинскому. Облачившись в желтое, я вышла на улицу и вдохнула морозный воздух. Под ногами хрустел, недавно выпавший снег, на небе ярко светило солнце. От чего-то мне было очень холодно внутри. Я больше не плакала, не впадала в панику, не истерила. Я молчала, смотрела куда-то в сторону и ничего кроме пустоты не ощущала.

Мы сели в машину, и я уставилась в окно. Казалось, что этот город ничуть не изменился. Только теперь здесь не было Макса. Остались только маленький осколок и моя земная оболочка. Люди все также спешили по делам, машины толкались в пробках, магазины открывали свои двери, девушки знакомились с мужчинами, мужчины с девушками, кто-то целовался посреди улицы, кто-то плакал. Я смотрела на весь этот мир и ловила себя на мысли о том, что меня больше нет. С того дня я умерла уже тысячу раз. Без Макса жизнь стала бесцветной, бессмысленной, пустой, и напоминала мне бездну, в которую я проваливалась с каждым сделанным вдохом.

– Приехали, – сказал папа и помог мне выйти из машины. Взяв меня под руку, повел в сторону высокого стеклянного здания. Мы поднялись на лифте на пятнадцатый этаж и вошли в кабинет Грачинского. Я не обратила внимание на обстановку внутри, наверное, все было в спокойных тонах, ничего особенного не бросалось в глаза.

– Здравствуй, Лиза, проходи, садись, – сказал мой психотерапевт, когда папа вышел за дверь. Я медленно опустилась в стоящее рядом с ним кресло и потеряла сознание. Не знаю, что происходило, пока я была в отключке, но очнулась я, когда снова услышала слово «десять». Чувствовала я себя лучше, боль спряталась еще глубже и дальше. Я даже смогла слабо улыбнуться на прощание своему доктору.

Каждый день он проводил со мной сеансы, по окончанию которых, я абсолютно ничего не помнила. Как только я садилась в кресло, то теряла сознание. Приходя в себя, я чувствовала прилив сил и энергии, складывалось ощущение, что меня наполняли чем-то, и пустота постепенно исчезала. Ее заменяли мнимое чувство спокойствия и полноты ощущений.

День за днем я словно оживала и уже через две недели смогла самостоятельно передвигаться по городу. Опекать меня перестали. Я стала много разговаривать с Алей и папой. Наверное, они решили, что я стала прежней и, хотя теперь я просто играла роль «живой Лизы», им стало легче.

Галлюцинации возвращаются

Первый день весны подарил городу массу приятных моментов. Градус термометра, наконец, приблизился к плюс семи, ветер стих, под лучами солнца земля начала прогреваться, растапливая залежавшийся снег. И хотя дороги и тротуары были мокрыми, а местами имели непроходимые участки в виде луж и грязи, людей на улицах стало больше, а их лица и внешний вид говорили о том, что они счастливы. Теплые черные куртки сменили яркие пальто, декорированные цветными весенними элементами.