Я всё ещё здесь (СИ)

====== Глава 21. Ещё шаг — и ты в аду ======

Его ладонь уже, кажется, срослась с моей шеей, я привыкаю к этой тугой давке и едва стараюсь хватать ртом воздух, дабы оставаться в сознании.

Одной рукой он держит меня, а другой — телефон, что не отпускает от уха, слушая с до жути озлобленной физиономией всё, что лепечет ему в трубку Миронов.

Я ведь знаю, что он сейчас извергает весь свой словарный запас, дабы брюнет не придушил тут меня, как котёнка, и мысленно благодарю Господа за его умение убеждать и втирать в уши, поскольку хватка постепенно слабнет, а напористость с того конца провода наконец утихает, давая этому демону право слова. И думать боюсь, кто из этих двоих опасней...

— Пока я не буду убеждён, что к моему дому и на километр не приблизятся — ты её не получишь, — ну, я хотя бы останусь жива, — решай эту проблему, иначе не увидишь свою игрушку, — мой вопрос о выборе между двух зол остаётся открытым. — Куда!? — он сбрасывает вызов, ослабляет кольцо на моей шее, и я инстинктивно хочу отстраниться, но снова душно, снова он давит на меня своим присутствием, вжимая в стену.

— Прошу, не тронь меня... — таким забитым голосом я не разговаривала даже с блондином...

— Это не моя кровь, чтоб ты знала, — он мельком оглядывает свою одежду и даёт понять то, что мне почему-то и так было известно. — Кто из твоих дружков попёрся за тобой и как ты вообще тут оказалась?

По правде сказать, в голову поначалу начали прорезаться осколки памяти прошедшего разговора с Лесей. Сдалась ли девчонка? Рассказала ли про меня Морту? И если да, то как мне дышать дальше, если я узнаю, что этот психопат только что расправился с тем, кто спешил мне на помощь?

Но этот вопрос вытесняет из головы яркое пятно догадки о том, что этот тип и не подозревает, кто я такая и каким боком я вообще рядом с Мироновым. Стараюсь выдохнуть.

— Пожалуйста... — трепетно прошу, едва обхватывая пальчиками его запястье, — я всё тебе расскажу, — жалобный взгляд сопутствует просьбе, — только отпусти...

Мгновение, он разжимает пальцы, но в ту же минуту хватает меня под руку, волочет за собой и практически швыряет на диван.

— Я слушаю, — я вижу.

Не знаю, с чего начать.

Сердце бешено стучит, поправляю волосы со вспотевшего от накала эмоций лба, жмусь на месте и кидаю искоса редкие взгляды на того, кто стоит практически рядом во весь рост. Глаза бегают с угла в угол, а его шипение заставляет поторопиться, и я выплёвываю первое, что на ум приходит.

— Я сделала звонок... — произношу, зажмуриваюсь, потому как способность чувствовать на себе испепеляющие взгляды как никогда ярка, — я позвонила другу, но Леся взяла трубку и сказала, что ни черта ему не передаст. Меня наверняка и искать никто не ринулся, эта наркоманка себе на уме, а я просто хотела услышать его голос! Сказать, что со мной всё хорошо и я всё ещё жива! Но не больше, поверь мне!

Несу, как мне кажется, несуразную чушь. Просто поток слов, который едва образует предложения и хоть как-то описывает ситуацию. Ситуацию, от которой у брюнета челюсть слегка отвисает. Я это вижу, стоит мне исподлобья на него взглянуть, ибо эта тишина напрягает, я не знаю, чего мне ожидать.

— Ты, блять, о чём? — он скашивает губы, пытаясь проморгаться и уловить суть происходящего.

Но если кто из нас всё понимает — так это я. И понимаю я именно то, что Миронов ни хрена ему не рассказал. Ну, по крайней мере об этом говорит лицо брюнета, которое сейчас сияет всеми красками полнейшего недоумения и ахуя.

— Я о себе, — притягиваю его взгляд, кое-как выдыхая и пытаясь уместить в несколько предложений всё то, что со мной произошло с момента появления Глеба.

А именно: его смерть, сфабрикованная, как оказалось. Его запугивания, которые чуть не довели меня до ручки. Моё похищение, когда я познакомилась с той самой, которой по глупости доверилась, и которая теперь восседает на койке того, от кого я больше всего жду помощи. И о Мироновском обращении со мной, когда тот прикладывает большинство усилий, дабы сделать из меня ему подобную убийцу со сдвигом.

И, дослушивая этот вопиющий рассказ, брюнет лишь плюхается рядом, округляя свои волчьи глаза и выдавая в ответ чёткое, ёмкое:

— Ебать.

С того момента даже дышать как-то легче, я отчего-то пребываю в полной уверенности, что теперь он меня не тронет. Ну, по крайней мере, не убьёт. А ещё мне хочется надеяться, что мой душещипательный рассказ хоть как-то на него повлиял, и он, будучи имея над Мироновым хоть какую-то силу, вразумит этого ненормального и поможет мне хоть как-то. Но и поспешных выводов делать мне не стоит, однажды надеждой на чудо я уже подавилась. Остаётся аккуратно выведать лишь то, чья на нём кровь.

— Ты... — пока он пребывает в коротком ступоре, я пялюсь на его пропитанную багровыми следами майку, — ты кого-то убил? — вопрошаю с опаской, ибо всё ещё не знаю, что за человек передо мной, и каковы мои шансы покинуть его компанию живой. Чёртовы противоречия, они борются во мне похлеще двух заклятых врагов на ринге.