Я заберу твою любовь

Застываю перед мужчиной, пытаясь держаться уверенно, но это всё обман, и мы оба это понимаем. Средь бела дня нагишом под пристальным взглядом льдистых тёмно-голубых глаз. Хочется закрыться, но вместо этого смотрю на Громова почти твёрдо.

Потряхивает. Кончики пальцев колет, как будто я их в снег опустила. Судорожно сглатываю. Мужчина ещё пару секунд оглаживает меня взглядом, а потом кивает на низкий столик с колючим приказом:

— В коленно-локтевую.

— Влад…

— Ты хочешь находиться подле меня в определённой роли. Что же… мне под силу исполнить твоё желание, — звучит сухо. — Два раза повторять я не буду. Не исполняешь приказ — получаешь наказание. Всё просто.

Опускаю взгляд, пытаясь задушить слёзы бессилия, и подхожу к столику. Как же мерзко. Я обманулась насчёт Громова. Впредь буду умнее.

Медленно становлюсь на четвереньки, а потом опускаюсь на локти. Хочется сквозь землю провалиться. Боже!

По ягодице скользит его рука оглаживая округлость. Но лаской это назвать нельзя. Прикосновения жёсткие, жалящие. Слышу участившееся шумное дыхание мужчины. Его пальцы проходятся по промежности довольно чувствительно, грубо. Он останавливается, разводит складочки и поглаживает клитор. Как будто задумчиво. Именно так это ощущается. А потом надавливает на него практически до боли. Я вздрагиваю и резко выдыхаю.

Возбуждения нет. Влад должен это понимать. Я вся сжимаюсь перед ним, мечтая встать и убежать. Какое тут возбуждение?

Громов точно понимает, но и это его не останавливает. Он чётко выразил, как теперь будет проходить наше общение. Строго по контракту и ни шага в сторону.

Рядом со мной опускается небольшой сундучок, похожий на тот, в каком женщины иногда хранят косметику или украшения. Отщёлкивает замочек, и моё желание о немедленном побеге возрастает в разы. Я вижу различные вибраторы, наручники и другие приспособления и задерживаю дыхание, молясь, чтобы некоторые из них не пошли в ход. Слишком уж они пугают своими размерами или недвусмысленным назначением.

Я стараюсь не дрожать, вцепляясь до боли в край столешницы. А Громов намеренно играет на нервах. Он перебирает игрушки, задумчиво крутя в руках то одну, то другую. И останавливается на пробке в виде лисьего хвоста. Нет, пожалуйста, только не это. Слёзы начинают душить с новой силой.

Следом в руках мужчины появляется небольшой пузырёк. Он выдавливает из него густую смазку и растирает её пальцами по попке. Прикусываю до боли щёку, чтобы сдержаться и не унижаться, умоляя не делать этого. Я подписала контракт. Видела пункты его извращённых фантазий и морально готовилась к ним. После надеялась, что Громов не станет, но эта надежда была весьма маленькой.

Напрягаюсь, когда в меня начал толкаться прохладный металл.

— Умница, — хриплый шёпот и лёгкий укус в крестец. — А сейчас принеси мне кофе, лисичка, — в голосе Влада неприкрытая издёвка. — Перелёт был долгим, а мне хочется насладиться своей девочкой. И я планирую играть с ней всю ночь.

Сглатываю и медленно поднимаюсь, стараясь не морщится от неприятных саднящих, распирающих ощущений.

— А ошейник будет? — не могу сдержаться. Дура!

— Обязательно, — холодно улыбается мужчина. — Любой каприз. Вижу, что мне досталась дикая зверушка. Не хотелось бы, чтобы она вцепилась в глотку своему хозяину.

Хозяину…

Снова закусываю губу и медленно иду на кухню.

— Повиляй хвостиком, — слышу смешок вслед.

И так от этого всего тошно, что провалиться сквозь землю хочется. Но я пытаюсь изобразить соблазнительное покачивание бёдер.

— Умничка, — слышу новую похвалу, пропитанную ядом. — Мне крепкий и два кусочка сахара. Но не клади в кофе, а принеси на блюдечке. И второе захвати — со сливками. Лисички должны любить подобное. Я прав?

Молча ухожу, стараясь сделать это как можно быстрее. А на кухне, напротив, пытаюсь задержаться, максимально растянув приготовление кофе. Но это всего лишь отсрочка неизбежного. Может, надо, наоборот, делать всё быстрее, чтобы раньше закончилось моё унижение?

Вздыхаю, ставлю чашку на блюдечко с сахаром, а во второе наливаю нежирных сливок. Громов явно вознамерился меня ими напоить, а я и так уже с тошнотой борюсь. Но ему знать о моём недомогании незачем. Никакой слабости перед этим…

Сглатываю ругательства и захожу в гостиную. Мужчина сидит на диване, раскинув ноги и с холодной улыбкой рассматривает меня. Чтоб он подавился этим кофе и своими лживыми словами о любви!

Ставлю перед ним принесённое.

Он медленно берёт чашечку и делает маленький глоток, прикрывая глаза.

— Апорт, — указывает взглядом на сахар.

Застываю, пытаясь понять, что он хочет от меня.

— Лисичка не обучена? — тянет Громов, отставляет кофе, подхватывает кусочек сахара и запихивает мне в рот. — Принеси хозяину угощение, — издевательски.