Я забыл умереть

И всякий раз, когда наступала сверхъестественная тишина, один из нас тихо бормотал: «К черту, приятель. Ужасно хочется вмазаться». А все остальные дружно покатывались со смеху, так как думали об одном и том же. Но никто не вмазывался. Боб отобрал самых запущенных пациентов, но наркотики были строго запрещены. Он собрал нас всех под одной крышей, и его программа работала. Мы были очень счастливы, что просто живы.

Когда я оставался один, я боролся с этим желанием. Главное — я был жив. Мало кто смог выжить в ситуации, в которой я оказался. Почему я смог? Определенно здесь не было речи ни о силе воли, ни о стойкости, потому что, вы уж мне поверьте, очень и очень многие люди, которые были более сильными и стойкими, чем я, не справились с зависимостью. Слишком многие люди, которые были умнее меня, добрее меня и просто лучше меня, уже умерли. И я не знаю почему. До сих пор не знаю. Иногда мне стыдно, я виню себя, но борюсь с этим чувством.

Нас заставляли дважды в день ходить на собрания. Я возненавидел их, но все равно ходил. В случае моего отказа меня вышвырнули бы, а я не хотел разочаровать Боба Форреста. Так что я ходил вместе с Франком Вайоленсом из программы реабилитации. Мы подшучивали над ним из-за его фамилии[63], потому что, прежде чем угодить в тюрьму и рехаб, он единственный раз в своей жизни подрался со своей подругой, и она добилась своего. Она изрезала ему лицо ключами от машины, избила его и оставила умирать в телефонной будке.

Я ходил на собрания, но не принимал в них участия. Я стоял на улице, курил и пытался знакомиться с девушками. Первое собрание, где я был, проводилось на Третьей улице и улице Гарднер. Не хочу врать — я зашел туда только по той причине, что увидел парня, который был фронтменом моей любимой группы, кроме того, там были очень симпатичные девушки. Хвала Богу, что я был трезв, но только мое эго и мои гормоны толкали меня на участие в программе «12 шагов».

Собрания оказывали на меня хорошее влияние. Чем больше я ходил, тем лучше себя чувствовал. В итоге я начал вслушиваться, вникать и собирать жемчужины мудрости, которые помогали мне жить. Я все еще хотел вмазаться и терпеть не мог спать в палате с тремя больными, которые храпели, пердели и рыгали всю ночь, но на улице было еще хуже.

Потом меня повезли проверяться на СПИД.

* * *

Я был трезв три месяца. Один из менеджеров Тельмы и Уилла был весь татуированный — татуировки выглядывали из-под его воротничка. Он бесил меня. В среду мы ехали с ним вместе на программу «12 шагов», и он спросил: «Ты сдавал анализы?»

У меня перехватило дыхание, я нервно заерзал на сиденье. Я никогда не проверялся, хотя кололся одной иглой с наркоманом, у которого был СПИД.

— Да, — солгал я. — Да, конечно.

— Значит, ты чистый?

— Да, да. Абсолютно.

— И у тебя даже нет гепатита С?

— Нет.

Печальная правда была в том, что я выглядел как больной гепатитом С, СПИДом и Бог знает чем еще. Я был до ужаса тощ, обезвожен из-за сигарет и кофе, недоедал, так как питался только лапшой «Рамен» и спагетти под дешевым томатным соусом, и все мое лицо было покрыто странными пятнами. Люди часто интересовались, все ли со мной в порядке, даже тогда, когда я чувствовал себя хорошо.

Несколько километров мы проехали в молчании. Потом он спросил:

— Хочешь снова провериться?

Я возразил:

— Нет, нет. Не нужно.

— Ты когда проверялся в последний раз?

— Я сдавал анализы в рехабе.

Это была очередная ложь.

— Знаешь, ты должен был проверяться каждые полгода. У вируса есть инкубационный период.

Черт.

— Все верно, — сказал я. — Ладно, я проверюсь снова при первой же возможности.

Мы говорили, и он вырулил на стоянку. Это было не собрание.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Можешь сдать анализы здесь.

— А-а-а. Ладно. Но у меня нет денег на анализы.

— Это бесплатно.

Это был медцентр «Тарзана». Дважды в неделю, по средам и пятницам, приезжала медстанция, которая предлагала бесплатное тестирование. Опять же я был слишком горд, чтобы отказаться.

— Пошли, приятель, — сказал он. — Давай сделаем это.

Тут нахлынула волна паники. Мне хотелось дать деру, но я знал, что это ничего не изменит. В глубине души я понимал, что мое прошлое оставило во мне ужасный след. Перед сном в памяти проносились воспоминания о тех временах моей жизни, когда я умышленно вкалывал слишком большие дозы героина или кокаина, втайне надеясь, что моя смерть будет безболезненной.

Я поднялся в трейлер, медсестра набрала кровь в пробирки и задала мне несколько вопросов: не делился ли я иглами, не занимался ли анальным сексом и всякую такую ерунду. Она делала пометки в блокноте, а затем начала совершать странные манипуляции с моей кровью. Я сидел и готовился к худшему. Что у меня? СПИД или гепатит С? Или и то и другое?

Она сказала, что результаты будут через неделю.

Мать твою, через неделю! Да как буду я ждать целую неделю, ведь эта неопределенность будет мучить меня?! Следующие шесть дней я не ел. Я не мог спать. Я курил столько, что буквально высыпал из сигарет табак и ел его.