Я живой!

Теперь «Оплот» был самостоятельным анклавом посреди мертвого города. На базе проживало почти полторы тысячи человек: здесь можно было найти ночлег, поторговать, развлечься. На територии «Оплота» располагались теплицы, рос картофель, а предприимчивые калмыки даже кур разводить сподобились: чем кормили, непонятно, но прибыль приносили хорошую — Дед был сторонником справедливого налогообложения (в основном, справедливого с его точки зрения, но никто не возражал — себе дороже). Жизнь наладилась — не забывай только электрикам* вовремя платить.

Васильев допил остатки коньяка, плеснул себе еще бесценного напитка и поднес к носу сигарету. Старик прикрыл глаза и вдохнул аромат дрянного табака. О чем жалел отставной полковник? Жену он похоронил через месяц после того, как сын погиб на Кавказе.

Дочь до того, как мир изменился, эмигрировала в Австралию — единственный материк, который, судя по слухам, эпидемия обошла стороной, вышла там замуж… О чем жалел полковник? Наверное, о том, что сигареты стали предметами роскоши. В остальном, жить стало намного интереснее.

Дед чиркнул китайской зажигалкой и, раскурив сигарету, глубоко затянулся.

— Хорошо, — сказал он сам себе и сделал глоток коньяка.

Идиллию момента нарушили крики и выстрелы, донесшиеся с улицы.

Серега.

База «Оплот».

Если тебе кажется, что все хреново, помни — все, скорее всего, намного хуже.

— А кем был Максим до всего этого? — спросил я, когда мы вышли из «Простреленной головы» и направились в сторону «Хибары» полузвездной и единственной гостиницы, что находилась на территории «Оплота». Хотя, такое понятие, как гостиница, не очень подходило для бетонного барака в триста квадратных метров с парой десятков ржавых раскладушек.

Конечно, комфортабельнее было бы переночевать у частника, но переплачивать не хотелось, да и не доверяю я частникам — у Вани Севера (хозяина «Хибары») был не только объемный сейф, но и мощный авторитет — за сохранность вещей своих постояльцев он ручался.

— Максим не успел кем-то стать… — сказала Катя задумчиво. Когда речь заходила об её бывшем парне, она, казалось, трезвела, становилась серьезной. Девушка грустно улыбнулась. — Как и все мы — потерянное поколение. Он выучился на экономиста, был помешан на единоборствах. Потом его призвали в армию, и где он служил, я не знаю — он вообще не распространялся на этот счет, ссылался на какую-то подписку о неразглашении. Да я не особо и интересовалась…

Катя натянула на голову капюшон — снова начал моросить противный мелкий дождь, изредка усиливаясь до полноценного ливня.

— Из армии он вернулся другим. — продолжила девушка и сделала неопределенный жест руками, который, наверное должен был подчеркнуть, насколько другим вернулся Максим из армии. — Более агрессивный, более сильный. Со мной он был таким же, как раньше, но я замечала, как он общается с людьми — даже друзья избегали смотреть ему в глаза…

А потом, когда началась пандемия и мобилизация, он ушел защищать жителей города и больше не вернулся.

Дальше мы шли молча — мне хотелось обнять Катю, но я не решился. Так и шел рядом, украдкой посматривая в её печальное, но прекрасное лицо.

— Молодые люди, — окрикнули нас сзади — Сигаретки не будет?

Мы обернулись и увидели приближающихся к нам людей. Трое крепких мужиков в спортивных костюмах — сытые, чистенькие, глаза горят веселой злобой.

— Сейчас нас будут грабить, — тихо прошептал я, нащупывая в кармане рукоять ножа — на КПП нужно было сдавать только огнестрельное оружие, так что все в «Оплоте» ходили с «холодом».

— Хрен им по всей морде, — зло прошипела Катя, и вытряхнула из рукава короткую трубку, которая оказалась телескопической дубинкой, и ловко её разложила. «Ни фига себе», — подумал я, — «она что ее, все время в рукаве таскала?»

Я одобрительно хмыкнул — телескопичка, конечно, не столь смертоносна, как Катин мачете, но орудовать ей в уличной драке очень удобно. Да и убивать бандитов дело, конечно благородное, но безрассудное и опасное.

— Эй, фраер, — сказал громила, который, видимо, в троице был главным — широкоплечий, голова побрита наголо. — Если по-хорошему поделитесь, мы твою бабу пользовать не будем. Так что лучше тихо-мирно выворачивайте свои ранцы… Не боитесь, последнее не отнимем…

«Вот сука», — подумал я, лихорадочно прикидывая, что нам лучше сделать — попытаться договориться или попробовать смыться? Хмель как рукой сняло — адреналин разлетелся по крови, заставляя пространство вокруг пульсировать.

— А тебе никто не говорил, что твоя башка на залупу похожа? — выкрикнула Катя, тем самым уничтожая наши шансы на мирный исход стычки с местной фауной.

— Ну, падла, сама напросилась! — прорычал здоровяк. Между нами оставалось шагов шесть…

Как можно охарактеризовать звук, который издает голодный мертвяк, увидевший потенциальную добычу? Если мертвяк свежий — больше всего это похоже на истеричный визг.