Я знаю тайну

– Можешь посмотреть на это? Скажи, что тебе приходит в голову при первом взгляде.

Он нахмурился, глядя на фотографии:

– Почему ты показываешь мне это?

– Имя жертвы – Тимоти Макдугал. Его тело нашли на пристани Джеффриз-Пойнт в канун Рождества. У полиции пока нет никаких ниточек, никаких подозреваемых.

– Я не уверен, что могу тебе чем-то помочь.

– Просто держи это изображение в голове. А теперь посмотри на это.

Она подсунула ему фотографию тела Кассандры Койл. Крупный план с двумя дырами в тех местах, где прежде были глаза. Пока Дэниел смотрел, Маура молчала – ждала, не осенит ли его какое-нибудь откровение. Наконец он поднял на нее удивленные глаза:

– Луция Сиракузская.

Она кивнула:

– Именно о ней я и подумала.

– Ты никогда не ходишь в церковь, но тебе не чужда эта символика.

– Мои родители были католиками, и… – Она помедлила, не желая выдавать свою тайну. – Ты этого не знаешь, но я приходила в твою церковь – посидеть, подумать. Иногда, кроме меня, там никого не было. Последняя скамья слева – там я всегда садилась.

– Зачем? Если ты даже не верующая?

– Я хотела почувствовать себя рядом с тобой. Даже когда тебя там не было.

Он потянулся через стол и прикоснулся к ее руке:

– Маура…

– Рядом со скамьей, на которой я сидела, на левой стене есть витражные окна с изображениями святых. Я смотрела на эти окна и думала об их жизни. О том, как они страдали. Как ни странно, я находила в этом утешение, потому что их мученичество заставляло меня думать о тех благодатях, которые получила я. В особенности запомнилось мне одно окно. На нем был изображен человек с привязанными к столбу руками и устремленным в небеса взглядом. Человек, пронзенный стрелами.

Дэниел кивнул:

– Святой Себастьян, покровитель лучников и полицейских. Один из самых узнаваемых святых в средневековом искусстве. Он был римским гвардейцем, принявшим христианство, а когда отказался почитать старых богов, его привязали к столбу и расстреляли из лука. – Дэниэл постучал пальцем по фотографии Тимоти Макдугала. – Ты думаешь, это воссоздание мученичества Себастьяна?

Маура кивнула:

– Я рада, что ты тоже чувствуешь эту символику.

Он показал на фотографию Кассандры Койл:

– Расскажи мне об этой жертве.

– Женщина, двадцати шести лет, найдена мертвой в своей спальне. Оба глаза удалены хирургическим путем после смерти. Глазные яблоки положены ей в открытую ладонь.

– Классический портрет Луции. Она была девственницей, посвятившей себя Христу, и, когда отказалась выходить замуж, человек, с которым она была обручена, добился ее помещения в тюрьму, где ее подвергли мучениям. Палач вырвал ей глаза.

– Если вспомнить об этом, то символика совершенно очевидна. Одна жертва пронзена стрелами, как святой Себастьян. У другой жертвы вырезаны глаза, как у святой Луции.

– И что думает об этом бостонская полиция?

– Я еще не говорила им об этой символике. Хотела сначала услышать твое мнение. Ты знаешь историю святых, и я подумала, что ты найдешь ответы.

– Я знаю литургический календарь и знаком с житиями большинства святых. Но я ни в коем случае не эксперт.

– Разве? Я помню, как ты со всеми подробностями объяснял мне иконографию религиозного искусства. Ты говорил, что, когда видишь старика с ключами, это почти наверняка изображение святого Петра с ключами от рая. Женщина с сосудом благовоний – Мария Магдалина, а мужчина в изодранной одежде и с ягненком – Иоанн Креститель.

– Тебе это скажет любой историк.

– Но сколько ты знаешь историков, столь же сведущих в религиозной символике, как ты? Уверена, ты сумеешь помочь нам идентифицировать других жертв этого убийцы.

– А есть и другие жертвы?

– Не знаю. Возможно, мы их пока не определили. Вот почему нам нужна твоя помощь.

Несколько секунд он молчал. Маура понимала, почему он сомневается. Из-за их общей любовной истории. Год назад они пошли каждый своим путем, и рана от этого разделения пока не зажила. Она все еще оставалась свежей, болела. Маура и надеялась, и страшилась, что он ответит согласием на ее просьбу.

Дэниел медленно потянулся за своим пальто и шарфом. «Вот, значит, каков ответ», – подумала Маура. Да, безусловно, мудрое решение. Это даже лучше, что он сейчас уйдет, но у нее заболело сердце, когда он встал. Настанет ли такой день, когда она посмотрит на Дэниела Брофи и ничего не почувствует? Если и настанет, то уж точно не сегодня.

– Пойдем прямо сейчас, – сказал Дэниел. – Я буду ждать тебя в церкви.

Она нахмурилась:

– В церкви?

– Если я собираюсь просвещать тебя, мы должны начать с основ. Встретимся там.

* * *