Я знаю, ты вернешься

Солнце растворилось в водах Аравийского моря, оставив после себя лишь розовый отблеск на небе. Официант – босой, в вытянутой красной футболке и плавательных шортах до колен, – зажёг небольшие свечи на столиках. Ветер колыхал оранжевый язычок пламени, но был не таким сильным, чтобы задуть свечу полностью. Включили лампочки, опутывающие ограждение кафе, и мне показалось, что это сотни светлячков, танцующих в хороводе.

После захода солнца сразу стало прохладнее. Я вдохнула влажный воздух полной грудью, пытаясь сохранить в памяти это кафе под крышей из пальмовых листьев, профиль Алекса на фоне догорающего розового заката, тепло его руки, лежащей на моём колене, и запахи готовящейся на кухне еды, такой острой и ароматной.

Руперт что-то рассказывал Алексу с чувством, рубя воздух небольшой ладонью с широкими ногтями, но я не слушала, а лишь смотрела на темнеющее небо и людей, прогуливающихся по пляжу. Некоторые заходили в кафе, садились за столики.

Я заметила мужчину с почти налысо выбритой головой. Широкие белые хлопковые брюки и льняная рубашка с коротким рукавом плотно облегали пухлое тело. На его шее висело несколько амулетов, а руки украшали кожаные браслеты. Лицо можно было называть миловидным, если бы не слишком женские черты и вялый рот, которые делали парня похожим на капризную даму, побрившую голову.

Он сел за соседний столик, заказал тхали4 и ром с колой и принялся с отсутствующим видом смотреть на пламя свечи.

– Лиза, – Алекс окликнул меня, и я отвернулась от мужчины.

– Что? – отозвалась я по-русски.

– Руперт хочет угостить всех ромом. Он уверяет: если мы не откажемся, то не познаем настроение этого места. Я сказал, что не пью ни при каких условиях, но ты, возможно, захочешь поддержать их с Аннет.

– Ты же говорил, что нельзя, – я посмотрела на него удивлённо.

– Германа здесь нет, – улыбнулся Алекс. – Можешь выпить, если хочешь, я и слова не скажу.

– А ты тогда почему не можешь?

– А я не хочу.

Я пожала плечами и ответила:

– Ладно, давай попробую.

– Она согласна, – ответил он по-немецки, Руперт и Аннет радостно заулыбались.

– А где в этом кафе туалет? – спросила я у Аннет, и она указала рукой на крышу небольшого сарайчика, стоящего позади здания.

Я встала и направилась туда, а на обратном пути заметила того самого лысого мужчину, что сидел за соседнем столиком. Он вышел из кафе, и теперь сидел на шезлонге и курил электронную сигарету, выпуская клубы плотного ароматного дыма.

– Привет, – сказал он по-русски.

– Добрый вечер, – настороженно ответила я, гадая, что ему от меня нужно.

– Вы с парнем из России? – у него была странная манера разговаривать, немного растягивая слова.

– Почти, – ответила я, остановившись напротив.

– В смысле «почти»? – он сделал затяжку. – Украинцы, что ли?

– Нет, он из Австрии, – пожала плечами я и собралась уходить, но мужчина определённо был настроен на долгую беседу.

– Ясно. Он так хорошо говорит по-русски, без акцента. Я бы никогда не подумал, что он австриец. Разве что выглядит он, конечно, как иностранец.

– Мы здесь все выглядим как иностранцы, кроме него, – я указала на официанта, который ставил на столик перед клиентами большую тарелку с запечённым окунем.

Мужчина засмеялся. Смех у него был неприятный, высокий и истеричный.

– А ты с юмором, – он махнул рукой, разгоняя сигаретный дым и представился. – Меня зовут Олег, я из Москвы. А ты?

– Я Лиза, и мне нужно идти, а то мой парень, похожий на иностранца, будет переживать.

С того места, где мы стояли, я не могла видеть наш столик и полагала, что через пару минут Алекс может пойти на мои поиски.

– Так я рядом с вами сижу, – сказал Олег с таким видом, словно сделал уникальное открытие. – Я докурю, и тогда поболтаем уже внутри.

– Хорошо, – ответила я, а сама подумала, что хорошего в этом не так уж и много. Мне не хотелось заводить здесь ещё и навязчивых друзей из России.

Олег был дауншифтером, прошлым летом он внезапно получил в наследство двухкомнатную квартиру в центре Москвы и не нашёл ничего лучше, чем сдать её, бросить ненавистную работу в офисе в Москва-Сити и перебраться на зиму в Гоа. Он жил в Арамболе, снимал дешёвую комнату в доходном доме на главной улице вдали от моря. Всё это он рассказал нам в первые две минуты знакомства, хотя никто не поинтересовался подробностями его жизни.

Ещё Олег почти сразу же заявил нам, что он гей, словно его ориентация имела к нам хоть какое-то отношение. Алекс даже бровью не повёл, а я лишь покивала в ответ. На немецком он не говорил, а со Шмидтами пытался изъясняться на ломаном английском. Я видела, что ни Руперт, ни Аннет не рады его компании, но тактичность не позволяла им прогнать русского чудака.

– Вы знаете, я ведь не случайно лысый, – сказал Олег, проведя ладонью по бритому, как у призывника, затылку. – Я прочёл, что в волосах остаются мои же дурные мысли, и чтобы избавиться от прошлого негатива, я побрился.

Это звучало как бред сумасшедшего, и я переглянулась с Алексом, но он лишь улыбнулся и перевёл всё Руперту и Аннет.