Яблоко Монте-Кристо

– Я должна помогать людям. Да, Ляля не нанимала нас. Пока. Она в шоке, потеряла любимую свекровь, которую считала своей второй матерью, впереди похороны, поминки, девять дней, сорок. Любой мало-мальски нормальный человек утратит в подобной ситуации способность логично мыслить. Но уже к началу ноября, отметив сороковины, Ляля очнется и задаст себе вопрос: кто хотел испугать ее до полусмерти? Кому было надо травить вдову? Зачем? Еще она сообразит, что «шутничок» является невольным убийцей Зои, которая скончалась от стресса, вызванного видом «призрака». Не успеет Ляля задуматься о личности мерзавца, затеявшего представление, как мы тут! Придем и назовем ей имя. Ясно, Ваня?

– С одной стороны, да, с другой – нет, – осторожно сказал я. – Что касается вашей мотивации, это понятно. Но отчего вы решили, будто жертва розыгрыша Ляля? Может, негодяй хотел напакостить Зое?

– Нет, – покачала головой Нора, – объект издевательств Ляля. Ее разыгрывали не один раз и, по словам Зои, довели почти до психушки. Мерзавца следует искать в окружении Ляли. Вспомни, Зоя считала, что невестке просто чудится Игорь, к матери сын никогда не приходил, а вот к жене муж являлся регулярно. Нет, изводили именно Лялю. Причем тот, кто это делал, был хорошим приятелем вдовы.

– А это вы почему решили?

Нора сцепила пальцы в замок.

– Ваняша, у тебя странно работает голова. Иногда ты способен на абсолютно нестандартные решения, фонтанируешь удивляющими даже меня идеями, а порой не можешь элементарно сложить два и два. Ну рассуди, каким образом «призрак» попадал в квартиру Вяземских? Неужели ты полагаешь, что человек, который изображал привидение, на самом деле лез по пожарной лестнице наверх, а? Или считаешь его духом, способным к левитации и могущим беспрепятственно проходить сквозь стены? И то и другое смешно. Нет, Ваняша, перед нами преступление, задуманное и совершенное человеком. Небось мерзавец тайком сделал второй комплект ключей. Думаю, он хотел только попугать Лялю, но что вышло?

– Почему вы все время говорите «он»? Вполне вероятно, что основное действующее лицо женщина.

– Рост! Покойный Игорь был высоким мужчиной, – напомнила Нора. – Зоя ведь сказала, что ты издали легко за него сойдешь. Думаю, даже в Москве нелегко обнаружить почти двухметровую гражданку.

– Отчего же? – удивился я. – Манекенщицы, спортсменки…

– Они дуры, – безапелляционно заявила Элеонора, – умеют лишь эксплуатировать свои физические данные.

– Право, Нора, вы несправедливы. Среди названных мною категорий есть…

– Нет, – рявкнула хозяйка, – в нашем случае налицо ум и артистические способности, значит, это мужчина!

Я с изумлением уставился на Элеонору: надо же, всегда считал ее феминисткой, и вдруг подобное заявление. По мнению Норы, выходит, что умом и талантом обладает лишь сильная часть человечества, а красивые девушки, ходящие по подиуму, и спортсменки – идиотки? Но ведь это несправедливо, была у меня знакомая баскетболистка, кандидат наук…

– Мужчина, – продолжала Нора, – хитрый, изворотливый, жестокий. Он сумел подобраться к ключам от дома, сделал дубликат и спокойно входил в квартиру. Сукин сын, естественно, не знал о том, что задумала Зоя, не предполагал, что в шкафу затаился еще один «Игорь». Зоя-то в поздний час спит, мерзавец ожидал увидеть Лялю в одиночестве.

– Согласен, роль Вяземского исполнял парень, но заказчицей могла быть дама, – не дрогнул я.

Элеонора сузила глаза.

– Ваня, – почти ласково ответила она, – я очень хорошо знаю о твоей любви к противоположному полу, но должна тебя огорчить – данное преступление спланировал и претворил в жизнь мужчина. Завтра мы начнем его искать в ближайшем окружении Ляли, после обеда отправишься к вдове. Ладно, давай спать, честно говоря, я устала.

– Но зачем мне ехать на задание во второй половине дня? – весьма глупо поинтересовался я и тут же пожалел об идиотском вопросе: ну какая разница, во сколько начать никому не нужное расследование?

– Потому что к девяти утра ты должен отвезти Лешу в Кардиоцентр, – спокойно ответила Нора, – я уже договорилась с врачом, Одеялкину сделают все необходимые исследования.

Я тяжело вздохнул – совсем забыл о недужном родственничке.

Не знаю, как вы, а я ненавижу вставать на рассвете, мне легче лечь спать в три часа утра и вылезти из-под одеяла в десять, чем уснуть в восемь вечера и открыть глаза в момент восхода солнца. Я типичная сова, вынужденная, увы, слишком часто выступать в роли жаворонка. Поэтому сегодня утром я выполз на кухню в полувменяемом состоянии и попытался привести себя в равновесие при помощи литра кофе.

Алексей же выглядел абсолютно бодрым. Всю дорогу до больницы Одеялкин щебетал, словно веселая птичка, но стоило нам добраться до небольшого здания с надписью «Томограф», как мой спутник, сильно побледнев, воскликнул:

– Может, не надо?

– Пошли, – велел я, ощущая дискомфорт в левой стороне груди.

– Ты уверен? – шепнул Леха. – Чтой-то мне того… не по себе.

– Глупости, – не слишком уверенно попытался я приободрить явно трусившего мужика, – это не больно.

– Точно?

– Полагаю, да. Тебе рентген делали?