Яблоневое дерево

Уже в сумерках, свернув на Розенштрассе, Сала увидела перед домом Керберов человека в длинном кожаном пальто. Лица она не разглядела, он стоял к ней спиной. На нем была шляпа. Спрятавшись у входа в подъезд на противоположной стороне улицы, Сала проследила за его взглядом – он смотрел в окна третьего этажа. Квартира Ингрид и Эрнста была ярко освещена. Он исчез за входной дверью. Ингрид подошла к окну. Она казалась взволнованной. Их взгляды встретились. Ингрид положила руку на стекло, словно хотела прикоснуться к Сале. Сала узнала этот взгляд. Сколько раз она видела это выражение лица в Гюрсе, когда в лагерь тихо приезжали грузовики? Трижды? Да, и каждую следующую ночь, в своих снах. Ингрид коротким жестом пригласила ее войти. Нет, она велела ей уходить. Сала должна исчезнуть. Возможно, мужчина позвонил в дверь. Из-за угла выехал черный автомобиль. Фары и мотор были отключены. Вскоре после этого из дома вышли Эрнст и Ингрид в сопровождении незнакомца. Сала попятилась. Водитель помог посадить Ингрид и Эрнста в машину. Их лица светились под фонарями. Сала задрожала. У нее закружилась голова. Главное, не упасть в обморок! Соберись! Почему она к ним не побежала? Почему не помогла? Она их бросила. Их, единственных людей, которые обошлись с ней по-человечески. Водитель завел мотор, и машина растворилась в ночной тьме. Все произошло быстро, как в Гюрсе. Почти бесшумно. И ни слова от соседей. Когда подъехала машина, во всем пятом доме был выключен свет. Все словно вымерли.

Они помогли ей. Эта фраза крутилась в голове. А она? Она наблюдала из своего убежища. Как в Гюрсе, когда увозили первых евреев.

Улица снова опустела. Сала прошмыгнула к дому. Перед дверью она заметила пачку таблеток. Быстро оглядевшись, Сала наклонилась и подняла ее. На упаковке была написана одна единственная буква. Большая «В». Эти таблетки выписали Сале от головной боли. Возможно, выходя, Ингрид намеренно выронила их из сумочки? Сала зашла в подъезд. Осторожно поднялась по лестнице. Дверь на третьем этаже была открыта. Слышался взволнованный шепот. По коридору скользили тени, из одной комнаты в другую. Семейная пара. Соседи с верхнего этажа. Наверное, это они оповестили гестапо. В чем обвинили Керберов? Что они укрывают еврейку? Как соседи это поняли? Сала посмотрела на зажатую в руке упаковку таблеток. «В»? Соседи запихивали всё подряд в свои сумки.

Сала бежала по улицам. Город превратился в лабиринт. Почувствовав изнеможение, она заходила в какой-нибудь подъезд и, охваченная страхом, садилась на ступени. Задремав на несколько минут, Сала просыпалась вновь из-за кошмарных снов, выбегала на улицу, спешила дальше, дальше и дальше, навстречу скудному свету раннего утра, в котором показались первые силуэты.

25

Сала сидела перед доктором Вольфхардтом в его кабинете. Прежде, чем она успела что-то сказать, он приложил указательный палец к губам и скупым жестом показал на стену, а потом на свое ухо. Сала поняла. Потом он заговорил с ней деловым тоном, поскольку речь шла об устройстве на работу.

– Почему вы хотите выучиться у нас на медсестру?

При этом он быстро написал что-то на бумажке и придвинул записку к Сале.

КАК ИНГРИД И ЭРНСТ?

Сала пожала плечами.

– Мой жених – врач, помогает нашим солдатам на фронте.

Сала написала на бумажке:

ИХ ОБОИХ ЗАБРАЛО ГЕСТАПО.

Доктор Вольфхардт ошарашенно на нее посмотрел.

– Сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

Он задумчиво кивнул.

– А вы не думали тоже получить медицинское образование?

– Нет, я хочу как можно скорее служить родине.

– Чем вы занимались до этого?

– Заботилась о родителях. Оба тяжело больны.

– Какой диагноз?

– Врожденная иммунная слабость к бацилле, побороть которую пока что не удалось.

Доктор Вольфхардт резко втянул воздух. Сала видела: у него на глаза навернулись слезы. Он глубоко вздохнул и снова взял себя в руки.

– Моя жена ведет школу для медсестер. Нам нужны заинтересованные ученицы. Пожалуйста, не забудьте бумаги.

Сала вздрогнула. Вольфхардт улыбнулся и подмигнул, словно говоря: «Не беспокойтесь».

После обеда Сала сидела на кровати в общежитии медсестер. Мопп Хайнеке, крепкая девушка с приветливым лицом, рассказывала ей о распорядке дня.

– Утром обход главврача. Перед этим мы должны помыть пациентов, если нужно – сменить повязки и так далее. Это не так страшно. Увидишь.

Она помогла Сале разложить в шкаф немногочисленные пожитки.

– Потом они вихрем проносятся по палатам. Шеф говорит, остальные важно кивают, а мы мотаем на ус, что нужно сделать. Говори, только если тебя спрашивают, но сначала тебя никто спрашивать не будет. И ты тоже не задавай вопросов. Не буди лихо.

Она расхохоталась.

– Ничему не удивляйся, но всегда делай вид, что ты в изумлении. Им это нравится. На самом деле, парадом командуем мы, и врачи это знают – во всяком случае, те, кто отпахал здесь несколько лет. Еще один совет: если тебе строят глазки, а с твоей фигурой это непременно произойдет, не покупайся. Кто быстро встает, быстро садится обратно. И руки прочь от женатых! От этого одни проблемы.