Яблоневый сад

Но давайте серьёзно: Иркутск – наша судьба. Наша беда и выручка. Он плохой и хороший. Он отец нам и отчим. Он пьяный и трезвый. Он умный и глупый. Он золотой и серый. Он скромный и беспардонный. Он святой и грешный. Мы его любим и клянём. Несомненно, Иркутск удивительно живой город, очеловеченный в нашем восприятии. Его подчас разящие противоречия и несообразности, но и устойные, вековые добродетели и достижения замысловато перевиваются, огорчая или радуя, озадачивая или окрыляя, отталкивая или же привлекая:

Да, не всякий вспомнит русский,За что Господу хвала.Духов день. Звонят в ИркутскеВсех церквей колокола…(Татьяна Миронова, «У Спасской церкви»)Я в плечо его плакал, за охапку рублейя прочёл в кабаках его книжки Рабле;на последний червонец, с предпоследней треской,я в кафушках его пропитался тоской –и качает меня, и несёт в никуда

заводская бурда, городская беда…(Анатолий Кобенков, «Я люблю этот город, потому что люблю…»)Кто-то тебя называет сибирской столицей,Серединой земли и туристской Меккой…А мне не гордиться, мне бы к тебе прислониться,Город мой, как человек к человеку…(Сергей Корбут, «Кто-то тебя называет сибирской столицей…»)Иркутск, мой учитель, спаситель и брат,Будь свят неизменно, вовеки будь свят!(Татьяна Назарова, «Ода Иркутску»)Плывут и плывут прибайкальские шири,Саянские горы синеют вдали.

Нас встретит столица таёжной Сибири –Любимый Иркутск – середина земли…(Марк Сергеев, «Иркутск – середина земли»)Всё течёт. А в Ангаре зелёнойГород сам себя не узнаёт.И ушедшим солнцем ослеплённый,Мыкается в небе самолёт…(Георгий Эдельман, «Иркутск»)Не улочка – скорее рана, шрам…На мраморных ступенях телеграфаЯ вижу в осени иркутской некий шарм

Высокого, но спившегося графа…(Анатолий Кобенков, «Не улочка – скорее рана, шрам…»)…Был город днём продымленным и грязным,А что теперь случилось – не пойму…(Юрий Аксаментов, «Блистал Иркутск над гладью Ангары…»)Почему над Иркутском бушуют невзгоды?Здесь почти как в Бермудах – опасно летать.Хоть целебны Байкала чистейшие воды,Но здоровье и жизнь как в тисках непогоды,И злой рок подгоняет быстрей умирать…(Виктор Бронштейн, «Памяти А.В. Колчака»)Прямые тополя. Звезда. Кривые клёны.

Родных до слёз земли и неба по клочку.Пред родиной стою коленопреклонённый,Молясь на нищету заборов и лачуг…(Анатолий Змиевский, «Прямые тополя. Звезда. Кривые клёны…»)Разгар весны. Потеет населенье,всё той же рыбой тычась в тот же лёд.Здесь пьяницы бормочут за угломи бродят неопрятные солдаты,и рвётся к небу хохот из палаты,где сумасшедший бреется стеклом…(Анатолий Змиевский, «Иркутск пасхальный»)