Яблоня

Альбус, который начал общаться с репортерами уже через час после окончания боя, тоже вознегодовал. Он ведь договорился с ассоциацией магической прессы, что студентов донимать не будут, и эти нападки, начавшиеся с первой же минуты, когда ребят выпустили за стены замка, переполнили чашу его терпения.

По просьбе Дамблдора Уизенгамот запретил прессе и близко подходить к студентам, ссылаясь на безопасность героя магического мира как прецедент. В толпе писак Шеймуса сбили с ног, и фотографий его разбитого локтя, исцарапанных ладоней и разорванной футболки оказалось достаточно, чтобы просьбу удовлетворили. Впрочем, выдумывать журналисты не прекратили и вовсю докладывали, что Гарри наверняка убит или изуродован и не может показаться людям на глаза.

Необходимость очистить его магию и вернуть юного волхва в Хогвартс стала важна, как никогда прежде, ведь, несмотря на всю осторожность, местопребывание Гарри неизбежно перестанет быть тайной.

Люциус Малфой с огромным интересом читал магические газеты, доставленные в его почтовый ящик в Мюнхене. Он нанял нескольких шпионов и возобновил переписку кое с кем из своих соратников-Пожирателей.

Аристократ наслаждался возросшей колдовской силой. Оставалось лишь верно оценить ситуацию и понять, где и когда лучше нанести удар.

Маггловские врачи Гарри только диву давались, глядя, как быстро выздоравливает их пациент. Они попросили у Северуса и Невилла позволения испробовать мазь на других больных — поскольку та была создана, чтобы лечить без магии, волшебники согласились. Невилл решил посадить необходимые для ее создания травы в своей теплице — на случай, если они снова понадобятся.

Магическую защиту для Гарри составляли восемь членов Ордена, меняющиеся между собой, чтобы снизить вероятность случайного разглашения координат юноши. Невдалеке от базы сняли квартиру для явок, в которую волшебники аппарировали или приходили через камин, а потом пешком добирались до лагеря, не вызывая подозрений среди магглов. Гарри, к которому вернулся интерес к происходящему, забавлялся, разглядывая маггловские наряды, выбранные его посетителями.

Следующий месяц прошел без новых нападений, а солдаты привыкли к своим коллегам-магам, называли их по именам и оставляли дверь открытой, чтобы охранники, стоящие снаружи и следящие за коридором, могли переговариваться с теми, кто сторожил Гарри внутри. На дверь повесили мишень для дротиков, и волшебники, а порой и солдаты, да и сам Гарри, когда смог вставать с постели, — все пристрастились к игре. Когда для проверки явился один из офицеров, юноша заявил, что солдаты подали ему прекрасную идею, как ускорить выздоровление: мол, дротики помогают увереннее стоять, сосредотачиваться, разминать мышцы. Вызвали физиотерапевта, одобрившего упражнения, и Гарри, подбадриваемый охранниками, наловчился весьма искусно бросать дротики.

Опухоль на его лице сдерживалась пластиковой маской, заплывший прежде глаз открылся и оказался неповрежденным. Гарри сделали лазерную операцию по исправлению зрения, чтобы не пришлось ходить полуслепым без очков: дужка немилосердно терлась о раздувшуюся плоть. Теперь юноше очень нравилось, просыпаясь утром, не ощущать необходимости шарить по тумбочке в поисках очков, и это помогало принять тот факт, что тянуться за палочкой тоже не приходилось.

Поначалу Гарри был слишком болен, чтобы думать об отсутствующей магии — все вокруг казалось неправильным, и неспособность колдовать не являлась исключением. Но когда благодаря физиотерапии нога юноши стала действовать, и он снова смог передвигаться, пустота внутри дала о себе знать. Гарри спросил у Северуса, как продвигаются дела, и увидел, как любовник поджал губы и ответил: «Медленно». Молодой человек поклялся более не задавать вопросов. Снейп выглядел совершенно изнуренным, и Гарри понимал, что тому хватает уроков и возни со слизеринцами, да еще и очистка магии бывшего волхва непосильным грузом давит на плечи. Юноша попросил любовника приходить реже и постарался не обижаться, когда Северус не явился спустя неделю, а потом и десять дней.

В свой последний визит Снейп показался юноше рассеянным и спешащим уйти; когда он покинул базу, лежащий на воздушной подушке Гарри ощутил острое разочарование. Горло свело, а по щекам покатились горячие слезы, пока молодой человек пытался сдержать рвущиеся наружу рыдания. В тот вечер с ним дежурила Тонкс. Обеспокоенно переглянувшись со стоявшим на карауле солдатом, женщина бережно погладила неповрежденную щеку Гарри. Появился спокойный и терпеливый доктор, заверивший юношу, что подобные вспышки эмоций вполне нормальны и даже ожидаемы. Потом в вену на руке больного вонзилась игла, унося его в забытье.

Гарри был не слишком удивлен, когда прошло тринадцать дней, а Северус так и не пришел.