Яд Борджиа [Злой гений коварства]

На осле, которого вели двое стражников, сидела верхом женщина со связанными ногами, в роскошном еврейском костюме. Альфонсо сейчас же узнал несчастную Мириам. Она, вероятно, своим больным умом объясняла это шествие, как нечто необыкновенно приятное для себя. Ее лицо сияло счастьем, несмотря на насмешки и угрозы сопровождавшей ее толпы.

Иоаннит пробрался к полицейским и спросил их, что они хотят сделать с арестованной и в чем ее вина.

Это – еврейская проститутка, синьор, – ответил один из стражников. – Несмотря на запрещение, она вышла из гетто, за что должна быть примерно наказана.

– Разорвите на куски эту неверную, она занесет нам заразу! – кричала какая-то женщина, хотя по ее виду можно было смело судить о ее профессии уличной гетеры.

Двое рослых парней, размахивая саблями, кричали:

– Смерть, смерть язычнице!

По-видимому, это были наемные убийцы, посланные каким-нибудь влиятельным лицом.

– Тише, тише! – властным голосом остановил их рыцарь. – Разве вы не видите, храбрые воины, что эта несчастная девушка сошла с ума? – обратился он к стражникам. – Предоставьте ее мне, и я найду какого-нибудь доброго христианина, который проводит ее в гетто, не причинив никакого вреда.

Услышав голос Альфонсо, Мириам оглянулась и, узнав рыцаря, радостно воскликнула, хлопая в ладоши:

– Вот он, вот он!.. Вот видишь, я сдержала свое слово. Поведи меня к нему. Где Джованни? Я хочу к нему. Если бы я даже была королевой, я предпочла бы стать его служанкой, любящей рабой.

– Аи, аи, аи, – укоризненно произнесла женщина, – красивый мужчина и возится с еврейкой! Впрочем, его, верно, опоили ведьмы, ведь они умеют делать любовное зелье.

– Смерть ведьме! – кричали со всех сторон.

– Имейте терпение, господа! – с трудом сдерживал Альфонсо разъяренную толпу. – Повторяю вам, что она сумасшедшая, но, чтобы удовлетворить вас, я попрошу законного судью разобрать это дело.

Слова «законный судья» магически подействовали на толпу, связывавшую это понятие с чем-то страшным для себя. Они продолжала выказывать свое неудовольствие, но никто не решился подойти к Альфонсо, который разрезал веревки на ногах Мириам и посадил ее боком на спину осла, как сидят обыкновенно, женщины.

Альфонсо решил повести Мириам прямо к папе, как бы для того, чтобы попросить у него защиты для несчастной девушки, а, в сущности, для того, чтобы посмотреть, узнает ли Мириам Цезаря, или нет. Мириам радостно следовала за ним. Она была убеждена, что ее везут к возлюбленному, в его роскошный дворец. Вероятно, умерший обещал ей когда-нибудь что-либо подобное. Перед каждым красивым зданием она хотела остановиться, воображая, что это дворец ее Джованни.

– Ведь ты же говорила мне, Мириам, что твоего Джованни убили в гетто. Как же ты надеешься видеть его здесь? – спросил, наконец, Альфонсо.

– О, это был сон, страшный сон, – ответила молодая еврейка, – мне это приснилось потому, что мой народ хотел убить его за то, что он ходил ко мне. Мы сейчас же узнаем его, он похож на эти цветы!

Альфонсо приходил в отчаяние, что Мириам никак нельзя было привести в нормальное состояние. Думая об этом, он не обратил никакого внимания на гвардейца, который точно вырос из-под земли и потребовал, чтобы шествие остановилось. Альфонсо беспрекословно исполнил приказание. Толпа остановилась. Часть ее начала объяснять гвардейцу, в чем дело. Часть требовала, чтобы колдунью сожгли. Часть издавала какие-то дикие звуки. В общем, получился такой невообразимый шум, что ничего нельзя было разобрать.

– Что за крик? Как вы смеете беспокоить его святейшество? – спросил гвардеец, подходя ближе.

Альфонсо заметил, что гвардеец страшно побледнел, увидев Мириам, но, прежде чем сам он успел ответить на вопрос гвардейца, молодая девушка радостно воскликнула:

– Ах, это – вы! Проведите же меня к нему, проведите скорее. Теперь, черный рыцарь, вы можете оставить меня, – обратилась она к Альфонсо. – Этот офицер приходил ко мне от Джованни. Ну, сын счастливого отца, веди меня к нему, и ты получишь много-много денег!

– Что это? – пробормотал гвардеец, испуганно оглядываясь. Сотня голосов закричала что-то, но сильный голос Альфонсо покрыл этот крик:

– Эта девушка ненормальна, синьор Мигуэль, но все-таки не настолько, чтобы не сознавать, что в ее присутствии совершено преступление. Я не знаю, сделано ли оно каким-нибудь фанатиком ее племени, или на него решилось какое-либо чудовище, дерзающее называть себя христианином. Как бы там ни было, но она имеет право хлопотать о правосудии перед его святейшеством.

– Я вовсе не сошла с ума! Я прекрасно помню этого офицера. Он наверно, пришел теперь за мной, чтобы вести меня к моему Джованни! – недовольным тоном воскликнула Мириам, глядя в глаза наперсника и пособника Цезаря.

– Каким образом эта еврейка попала сюда? – спросил офицер с искаженным от гнева и страха лицом.

– Она выбежала из гетто вслед за теми евреями которые участвуют в бегах, в надежде встретить своего возлюбленного, к величайшему стыду этого святого иоаннита! – раздался в толпе насмешливый голос отца Бруно.