Яд для императора

Однако крышка открываться не пожелала, и сразу стало ясно, почему: в сундучке имелся замок, причем не навесной, а внутренний. И замок этот был закрыт. Кандидат технических наук Игорь Дружинин открыл бы его в два счета. Но для этого надо было иметь под рукой хоть какой-нибудь инструмент, а его не было. Кроме того, подобное поведение, позволительное для капитана полиции, было странно для титулярного советника и могло вызвать нежелательные толки. Потому Дружинин с некоторым сожалением поднялся и заявил:

— Закрыто у него. Ладно, подожду, пока хозяин появится. Ничего, если я здесь подожду?

— Да чего ж вы будете в лакейской сидеть? — удивился Семен Худяков. — Не господское это дело. Пойдемте лучше в малую гостиную, я вам туда кофе прикажу подать. Да что кофе — вы, чай, еще и не обедали? Ну, так я сейчас распоряжусь насчет обеда. А тут мы караул поставим. И как только этот Кругликов явится, его тотчас вам и доставят, под ваши ясные очи.

С этими словами управляющий растолкал одного из спящих и, когда тот, растирая спросонья глаза, вскочил, строго приказал:

— Хватит дрыхнуть! Сиди и жди Кругликова! Как появится, чтобы немедленно явился ко мне! У меня к нему строгий разговор будет!

После чего они с Дружининым покинули спальню младших лакеев и проследовали в малую гостиную, где титулярному советнику в скором времени действительно был подан обед. С царского стола капитан полиции Дружинин никогда не ел, блюда все были, как на подбор, незнакомые и исключительно вкусные, поэтому на какое-то время он начисто забыл о пропавшем младшем лакее. И вспомнил о Григории Кругликове лишь после того, как было убрано последнее блюдо. Как раз в это время в дверях появился и управляющий Худяков.

— Ну, и где ваш младший лакей? — спросил его титулярный советник. — Прибыл?

— Да… То есть никак нет… — промямлил управляющий.

Тут Дружинин заметил, что вид у управляющего уже не важный, как прежде, а сконфуженный.

— Видите ли, какое дело… — проговорил Семен Худяков. — Жду я этого Кругликова, жду, вижу, что не идет. Думаю: дай я сам в лакейскую спущусь, там с ним поговорю по-свойски. Спускаюсь, и что же вижу? Трифон Благолепов — ну, тот лакей, кого я поставил Кругликова сторожить, на полу валяется, а басурмана этого как не было, так и нет. Стал я Трифона тормошить — а он никак не просыпается, будто в одури находится. Сейчас с ним лекарь, господин Каррель, возится, в чувство его приводит. Идемте, ваше благородие, может, придет Трифон в себя, вы его и расспросите, что случилось.

Не теряя времени на дальнейшие расспросы, Дружинин проследовал вслед за управляющим. В лакейской он увидел сидящего на полу тощего мужика. Лицо у мужика было бледное, но уже начинало постепенно розоветь. Перед ним склонился солидный господин в хорошем сюртуке и золотом пенсне; видимо, это и был медик Каррель. Он давал сидящему что-то нюхать из склянки.

— Ну, как твой голова? — спросил медик как раз в тот момент, когда Дружинин вошел в комнату. — Болит?

— Уже меньше, ваше благородие, — отвечал сидящий.

— А тошнит?

— Нет, совсем не тошнит.

— Ну, посиди еще немного и можешь идти работать, — кивнул доктор, разгибаясь. Тут он заметил вошедшего Дружинина и наклонил голову в знак приветствия.

— Титулярный советник Дружинин, провожу дознание в связи с кончиной Государя, — представился тот. — Что тут произошло?

— По всей видимости, этот человек упал в обморок, — ответил медик.

— Но отчего? Его ударили?

— Нет, признаков насилия не имеется, — покачал головой Каррель. — Возможно, имело место легкое отравление. Об этом говорят характерные признаки: сужение зрачков, тошнота…

— То есть он что-то проглотил?

— Не обязательно. Скорее понюхал. Подобное бывает, если понюхать эфир. Однако запаха эфира не имеется, что странно.

— Ну-ка, Трифон, расскажи, что здесь произошло, — сказал Дружинин, повернувшись к лакею.

— Так что, ваше благородие, сидел я, как приказал господин управляющий, — начал лакей. — Тут он и заходит…

— Кто — Кругликов?

— Он самый. Ну, я ему сейчас говорю: тебя, мол, Семен Никитич ищут, шею тебе хотят намылить за долгую отлучку. А еще, сказывают, какой-то титулярный советник приходил, спрашивал. Так что давай, не медля, ступай к управляющему в контору…

— Так, а он что?

— Он отвечает: «Раз так, сей момент иду. Ты ложись, Трифон, спи дальше, а за меня не беспокойся». Ну, я ему поверил, улегся. Но еще не сплю, смотрю, что он делает. А он на меня оглянулся раз, другой, потом вдруг ко мне шагнул — и тряпку какую-то мне под нос сунул…

— А откуда он ее взял, эту тряпку? — поинтересовался Дружинин.

— Да бес его знает! Я и не углядел, ваше благородие, откуда он ее взял. Только все у меня вдруг закружилось, в глазах потемнело… А очнулся — лежу на полу, и его благородие господин доктор мне склянку в нос тычет. А голова болит, прямо раскалывается…

— Да, его, по всей видимости, отравили, — заключил титулярный советник, обращаясь скорее к медику, чем к управляющему. — Но тут, я полагаю, использовался не эфир, а скорее хлороформ.