Яд Лаоха 2

Молча мы прошли по коридору, молча сели в авто и молча ехали всю дорогу. Марит смотрела в окно, отвернувшись от меня. Хотелось ее поддержать, сказать, что я знаю про Томпсона и почему сопляк устроил эту сцену ревности, но не хотел ее смущать. Кто я, чтобы лезть ей в душу.

Генерал меня оставил за дверью и о чем они говорили я не слышал. Вышла она спокойная, но заплаканная. Спросив, что она может мне рассказать, она лишь покачала головой. Только возле ее дома она заговорила:

— Я рассказала генералу правду, которую он и так знал. Он знал, что я никакая не невеста ему, пристыдил за вранье и обещал разобраться в ситуации. Он думает, что Ноана подставили. Попросил неделю посидеть дома и не ходить на учебу. Ивар! Что происходит?

— Хотел бы я знать. О чем ты разговаривала с Вайтом?

— Он уверен в том, что ты из-за ревности его оклеветал и не поверил мне. Он был зол и прогнал меня.

— Посиди эту неделю дома, если будет что-то подозрительное, звони сразу. И да, если Йенсен опять тебя потревожит, тоже звони, я пообщаюсь с его отцом.

— Хорошо, — грустно ответила она и медленно вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.

***

Сония Кейтис

Вильос вернулся ночью, когда Сония крепко спала. Он не стал ее будить, а раздевшись, как всегда, до гола он тихо лег к ней под одеяло.

Проснувшись утром до сигнала будильника, она посмотрела на его лицо. На бороде появилось несколько седых волос, в уголках глаз и на лбу виднелись морщинки, кожа уже не такая упругая, но для своих пятидесяти лет он выглядел отлично. Красивое накаченное тело с густой порослью на груди, которая, кстати, стала светлее и шрам на животе, который все время притягивает ее внимание.

«Будь я безмозглой дурой, была бы наверное с ним счастлива», — подумала она и отключив будильник сняла с себя сорочку, затем забралась на него, стала целовать, начиная со лба и спускаясь все ниже, дошла до шрама и лизнула его. «Надо было несколько раз его ударить ножом, чтобы наверняка».

— Тебя возбуждает этот шрам? — спросил он, прикоснувшись к ее голове. — Могу себе еще несколько поставить или ты сама мечтаешь это сделать?

— Нет, любимый, я зализываю эту рану. Ты же знаешь, как я сожалею, — прошептала она в ответ и продолжила целовать его живот.

На завтрак к ним присоединился Кнуд со словами:

— Доброго утра, сегодня прибудет новая кухарка. Эва Хинде. Грэг, ты ее должен помнить, она работала у меня три года назад.

— Не помню, почему она вчера не приехала, и моя дорогая невеста должна сегодня готовить завтрак?

— Вчера она хоронила сына. Ядом отравился. Тело ей выдали правоохранители.

Вильос нахмурился и глянув на Сонию, которая намазывала для него бутерброды провел рукой по подбородку и задумчиво произнес:

— Хинде, говоришь. Молодой пацан, что я отдал Тарбену водителем?

— Угу, — ответил Кнуд беря один из готовых бутербродов чуть ли не из рук Сонии. Укусив его перед ее лицом, отвернулся и взял во вторую руку чайник.

Сония не делая лишних движений и не поднимая глаз, продолжала раскладывать бутерброды на тарелочку, затем поставив ее перед Вильосом, занялась разогревать приготовленный вечером пирог. Накормив мужчин, она снова не смогла поесть в их присутствии, пила воду и улыбалась Грэгу, полностью игнорируя Кнуда. Да и у того ума хватило не начинать с ней разговор. Проводив жениха, поспешила к себе в комнату, она не хотела видеть Кнуда и тем более разговаривать с ним. Вчера после «прогулки по саду» она закрылась у себя в комнате и просидела в ней весь день, не выходя даже на обед. Вечером услышав, как Кнуд вышел из дома и увидев его в окне в спортивное одежде, она вышла приготовить ужин. Она не знала, во сколько вернется Вильос и какой голод его будет одолевать в первую очередь, поэтому поставила в духовой шкаф полуфабрикат и выставив время поспешила уйти к себе. «Ну вот, сама себя сделала затворницей, но зато так спокойнее. Мало ли что может этот Кнуд рассказать обо мне Вильосу. Посижу в комнате, не привыкать», — так она думала и сегодня, когда малодушно сбежала от пристального взгляда ее телохранителя.

Через час она услышала голоса рабочей бригады. Ремонт они обещали сделать за два дня, но мольберт ей привезли уже сегодня. Поставив его у окна, она решила нарисовать Киру по своим воспоминаниям. Когда она была еще маленькой, послушной маминой дочкой. Ближе к обеду в дверь постучали:

— Хозяйка, можно войти? — услышала она женский голос.

— Войдите, — ответила Сония и удивленно посмотрела на дверь, держа карандаш в руке.

В комнату вошла женщина в одежде горничной с чепчиком на голове. На вид ей было лет пятьдесят, но скорбное выражение лица прибавляло ей еще несколько лет.

— Эва Хинде, Ваша новая прислуга, — безжизненно сказала она, а Сония вспомнила как Кнуд рассказал о ее потере. Хотелось подойти к женщине и сказать, как она ей соболезнует и что бы была тут как дома, но, к сожалению, она не могла этого сказать. Она и себя то тут не чувствовала свободно. Поджав губы, она отвернулась обратно к мольберту и придав своему голосу твердости сказала: