Яд-шоколад

— Шоколад у них там, сплошной шоколад, — Гущин смотрел в окно, они уже проезжали Люберцы-1. — Я помню то место — свалка там существовала с начала времен, загаженный пустырь. За неделю все там расчистили, раскатали бульдозерами, забетонировали и поставили цеха. Запустили кондитерское производство. Это все она — Вера Масляненко. Муж ее тогда лечился. Потом похоронили его. А фабрика до сих пор лучшая в Подмосковье, одна из лучших в стране.

Проехали Люберцы-2, свернули с автострады на оживленное шоссе, и впереди в поле, чистом, убранном (поди догадайся, что бывшая свалка) возникли фабричные корпуса — розовый и желтый, точно сделанные из марципана.

Катя уловила волшебный аромат — в воздухе пахло шоколадом. И этот запах перебивал все — и вонь бензина, и жар нагретого солнцем асфальта, и даже аромат майской зелени.

Они остановились у проходной. Гущин показал охране удостоверение.

— Вера Сергеевна на фабрике?

— Да, здесь, в цехах или у себя в офисе. С дочкой приехала сегодня, знакомить с производством. А вы это… из полиции, да? С проверкой?

— Позвоните в офис секретарю, — приказал Гущин. — Он в курсе, я с ним час назад разговаривал, пусть предупредит, что мы уже здесь.

Секретарь — средних лет, очень деловой, явился за ними к проходной сам.

— Пойдемте, я вас проведу в офис. Вера Сергеевна сейчас в цехе темперирования, будет через несколько минут.

— Скажите, у вас тут в отделе кадров работает Роман Веселовский, — сказал Гущин, — он сегодня на фабрике?

— Да, он заместитель начальника отдела кадров. Он дальний родственник нашей хозяйки, очень хороший сотрудник, — охотно сообщил секретарь.

Катя подумала — надо привыкнуть к тому, что у отца… то есть у отчима Родиона Шадрина новая измененная фамилия. А то, когда Гущин вот так спрашивает неожиданно, первое впечатление — а о ком идет речь? Тут у них так все запутано — новые фамилии, новый дом. И какие-то новые, неизвестные следствию, семейные тайны.

— А кем отчим работал два года назад? — тихо спросила она Гущина, когда они шли следом за секретарем длинным служебным коридором.

— В московской фирме по продаже газового оборудования. Не кадровиком, просто менеджером. Видимо, его жена попросила сестру Веру пристроить его сюда на фабрику. Ведь место работы тоже пришлось менять, как адрес и фамилию.

— Нам надо пройти через цех очистки и дробления какао-бобов, пожалуйста, наденьте вот это, — секретарь указал на шкаф с зелено-синими, похожими на больничные комбинезонами. — У нас в цехах все стерильно. И на ноги надевайте бахилы.

Катя и Гущин начали одеваться. Толстому Гущину комбинезон оказался чудовищно мал, пришлось снять пиджак.

Секретарь открыл дверь магнитной картой, и Катя сразу оглохла.

Такой шум стоял в цеху! Работали агрегаты-дробилки в закрытых емкостях. Пахло какао так одуряюще, что в голове клубился шоколадный туман.

Они миновали цех. Эти хромированные аппараты, эти механизмы, этот неумолчный гул — и ни одного рабочего в цеху! Все автоматизировано до предела.

В следующем цеху было намного тише, но гораздо жарче. Воздух как в тропиках.

Роботы-автоматы поворачивали огромный чан, и темная ароматная река шоколада растекалась…

У Кати захватило дух. Шоколадная фабрика… мечта всех детей… шоколадное царство…

Коричневая ароматная густая, как смола, обжигающая, как лава… сладкая, горькая… да, пока еще очень горькая жижа булькала в емкостях и растекалась по формам.

Возле жидкокристаллического дисплея — рабочий фабрики, единственный в этом огромном роботизированном цеху, облаченный в точно такой же зеленый комбинезон с плотно облегающим голову капюшоном.

Сотрудник повернулся — это была женщина. Катя опять, как тогда, в том доме на Святом озере, подумала, что видит саму хозяйку — Веру Масляненко.

Но потом она узнала женщину, хотя в комбинезоне ее не так просто было узнать.

Мальвина — сестра Феликса.

— Здравствуйте, вы и сюда добрались к нам, — улыбнулась она приветливо. — Секретарь позвонил, и мама сама пошла вас встречать.

— Мы, наверное, разминулись, — ответил Гущин. — Что, производство шоколада осваиваете потихоньку?

— Мама считает, что мне нужно быть с ней здесь, полезно приехать на нашу фабрику. Но я не люблю тут бывать, у меня голова начинает болеть.

— Да, шоколадом пахнет, аж дух захватывает, — Гущин оглядывал цех. Он ждал Веру Сергеевну. — А вы не на занятиях сегодня?

— На занятиях? Каких?

— Ну, ваши лекции.

— Нет, сегодня у меня лекций нет. Мама велела поехать с ней сюда, смотреть производство.

— Мальвина, можно спросить вас, — Катя на секунду запнулась. Хотела задать тот главный вопрос: вы знали Софию Калараш? Но она перехватила предупреждающий взгляд Гущина и поэтому тут же перестроилась: — Помните, вы читали нам стихи Михаила Кузмина про «Туле», северный остров? Зеленый пар за краем голубым… Скажите, вы слышали о рок-группе под названием «Туле»? В ней играл ваш двоюродный брат.

— Мой брат?

— Ну да, Родион, — Катя подумала: если дворничиха сказала правду, то он тебе вовсе и не двоюродный, а единокровный брат.