Ядерный принц

В Зоне с теми или иными заданиями крутились десятки генералов. Генералитет действовал устрашающе на нерадивых директоров заводов. Были такие, кто осмеливался халатно отнестись к поставкам оборудования. Допуски не те, качество не то. Подумаешь, какой-то там почтовый ящик номер два. Мои ребята брали их прямо на рабочем месте. Везли в этот злополучный почтовый ящик персональным самолетом. Потом на черном автомобиле. А уж когда выгружали перед генералитетом с золотыми нашивками - почтовый ящик номер два был для них уже номером вторым после Кремля. И в кратчайшие сроки прибывало оборудование безукоризненного качества. Часто бывал в Зоне генерал-полковник по культуре и цензуре. Тогда в уральской дыре мы видели новые фильмы раньше Москвы.

На железной дороге ввели "шестидесятисемитысячную" серию вагонов. Эти вагоны доставляли грузы для объекта. Под угрозой сурового наказания обеспечивали скорость передвижения этих грузов не менее четырехсот километров в сутки. Предоставляли паровозы даже для одиночных вагонов.

Уран везли из оккупированной Германии, где его и добывали на шахтах на границе Саксонии и Богемии. Первая шахта, открытая в октябре 1945 года, называлась нелепо "Святой Урбан". Святой покровитель медленной смерти? На германских рудниках работали наши и немцы, и даже бывшие эсэсовцы. В то же время полным ходом, под жестким контролем Берии шли работы по поиску и разработке собственных запасов урана. Недалеко уже был тот час, когда первые килограммы урановой руды в Табошарах будут спускать с гор в мешках на ишаках. Следом за Табошарами Эстония, Иссык-Куль, Уч-Кудук, Шевченко, Заравшан, Навои, Колыма... Очевидцев не остается. Смертники работают на сверхсекретных рудниках...

Нелепость: первые запасы радиоборита открыли в СССР еще в 1929 году в Майли-Сай в Ферганской долине. Они были столь незначительны, что туда пустили американцев. Басурмане вывезли весь металл до килограмма. Он и пошел на первую ядерную бомбу."

Очередной раз своими руками Сталин вложил оружие в руки того, кто в одночасье из союзника превратился во врага. Атомный меч в руках Америки оказался выплавлен из урановой руды, вывезенной из Советского Союза. И возможно, что в ядерном грибе Хиросимы вспыхнуло урановое солнце Ферганской долины. А СССР начал ковать свой атомный меч из руды предыдущего вероломного союзника. Союзника, дерзнувшего завоевать мировое господство и в результате бесславно разбитого, поверженного. Все в этом мире взаимосвязано и взаимозависимо, история повторяется, охотники и жертвы в угаре бешеной гонки меняются местами, однако, как ни странно, все еще находятся желающие повторить печальную историю третьего рейха, мечтающие стать властителями мира.

Так думал Сан Саныч, глядя в чернильную предгрозовую ночь. А бесстрастные записи тетради продолжали зловещую повесть:

"Уинстон Черчилль произнес речь в маленьком американском городке Фултон. Тогда он был уже бывшим премьер-министром бывших союзников. Эта речь очередной раз напугала Сталина. Он увидел предупреждение о готовящейся ядерной войне. Сталин был вне себя. Он помнил 22 июня 1941 года, день начала войны. Новой войны нельзя было допустить.

Берия возглавлял разведку. Один за другим сыпались доклады о разработке все новых и новых планов атомной бомбардировки советских городов. Сталин нервничал. Он панически боялся новой войны, все время торопил со сроками. А всем стало очевидным, что обещание закончить строительство завода к 7 ноября 1947 года выполнить не удастся. Зная Сталина, зная его жажду крови головы терять не хотелось. Надо было что-то придумать. И, предвосхищая события, я поднял вопрос о смене руководства объектом."

...Только... Я вижу все чаще и чаще

(Вижу и знаю, что это лишь бред)

Странного зверя, которого нет,

Он - золотой, шестикрылый, молчащий.

Долго и зорко следит он за мной

И за движеньями всеми моими,

Он никогда не играет с другими

И никогда не придет за едой...

( Николай Гумилев )

Странный звук заставил Сан Саныча вздрогнуть, словно рядом зубья отточенной пилы напоролись на ржавый гвоздь. На карнизе открытого окна стоял "лунный" соседский кот. Спина его была выгнута дугой, хвост, подобный полосатому милицейскому жезлу, торчал вверх, причем самый кончик его был согнут, как вопросительный знак, в широко открытых глазах малиновыми искрами отражался свет лампы. Несмотря на то, что зверюга был просто великолепен, Сан Саныч покрылся липкой предательской испариной.

- А ну-ка брысь отсюда, нечистая сила, - сказал он, затем, вспомнив что-то, ради интереса перекрестил кота. Кот остался невредим.

- Тебе говорю: пошел вон, мохнатая морда.