Яйцо Дракона

Голубой Поток оглядел свой отряд. Наполнив свои запасающие сумки стручками, они заметно увеличились в размерах. — Вперед, — скомандовал он, начав рывками продвигать свое тело на юг по тяжелой оси; остальные, прижавшись к своему командиру, двинулись следом за ним единой живой цепью. Спустя оборот тяжелого марша они, наконец, скрылись за горизонтом и оказались предоставленными самим себе.

В течение многих оборотов охотничий отряд двигался вперед, но небо над ними было по-прежнему затянуто дымом. Наконец, когда отряд в очередной раз решил сделать привал, чтобы подкрепиться стручками, Трясущаяся Кора не выдержала:

— Мне кажется, здесь дыма еще больше, чем дома.

Некоторые пока что сомневались, но спустя еще несколько оборотов пути всем стало очевидно, что условия здесь действительно были хуже. Дым заволакивал небо, а кора была покрыта еле теплящимся красновато-желтым пеплом, который охлаждал подошвы перетекавших по нему чила. Кое-кто начал поговаривать о возвращении домой, но Голубому Потоку эта мысль пришлась не по душе. Это было его первое испытание в роли лидера охотничьего отряда, и он не станет возвращаться домой, не израсходовав всех запасов провизии.

Голубой Поток вел отряд дальше, непрестанно двигаясь по тяжелой оси. Утомительные рывки вперед вкупе с плохим сцеплением между подошвами и пеплом лишили экспедицию всякой радости. Однако их дискомфорт усугубляло еще одно обстоятельство — они чувствовали, что сбиваются с пути.

Спустя совсем немного времени один из чила высказал вслух то, что чувствовал весь отряд. — Это место вызывает у меня беспокойство, — заявил Последний Стручок. — Мне все время кажется, будто я заблудился. Хотя я прекрасно понимаю, где нахожусь. Я вижу утес, который мы миновали несколько оборотов тому назад, и потому логика подсказывает мне, что я мог бы без труда вернуться к нашему клану, просто проследовав в обратном направлении по тяжелой оси — но я все равно чувствую, что сбился с пути.

Остальные были согласны. Логика намекала, что они не сбились с пути — хотя все ощущения говорили об обратном.

— Давайте продолжим путь, — сказал Голубой Поток, совершая очередной рывок. Но чем дальше они шли, тем хуже себя чувствовали и тем мрачнее становилось небо. А затем у них начала иссякать запасы стручков.

Во время следующей остановки Трясущаяся Кора обратилась к нему от имени остальных чила. — Голубой Поток, думаю, нам следует повернуть обратно. Чем дальше мы идем, тем хуже становятся земля и небо. Возможно, предписания Долгожителей потеряли свою точность.

— Если скажем клану возвращаться туда, откуда мы пришли, то впереди их будет ждать вулкан. Если скажем идти на восток или запад, то они наверняка столкнутся с другими кланами, которые тоже пытаются сбежать от вулкана. Если они останутся на месте, дым убьет все лепестковые растения, и нам всем будет грозить голодная смерть. Наша единственная надежда — в этом направлении. Мы должны идти вперед, пока есть силы.

— Можешь идти дальше, если хочешь, — сказала в ответ Трясущаяся Кора. — Лично я возвращаюсь назад.

Подобного ответа Голубой Поток ожидал уже давно и был к нему готов, хотя и не рассчитывал, что бунтовать станет его любимая партнерша в любовных утехах. Без предупреждения он забрался на ее верховину и принялся звучно колотить по мозговому узлу своей подошвой; Кора потеряла сознание, так и не успев шевельнуться. — Кто-нибудь еще хочет бросить мне вызов? — прошептал он, не слезая с бесчувственного тела.

Никто не шевельнулся, когда он стек с Трясущейся Коры, постепенно приходившей в себя после шока, который вызвала его звуковая атака. Когда сознание прояснилось, она услышала голос Голубого Потока:

— Боюсь, вы не понимаете всю серьезность нашего положения. Вулкан отравляет всю кору, до которой только может дотянуться. Мы должны отыскать для нашего клана новый дом — другой надежды на выживание у него нет. Если мы потерпим неудачу, клан погибнет, и первыми на очереди будут мальки. — Последние слова оказались решающими. Ведь хотя чила и не питали привязанности к конкретным малькам, а ни одна самка не могла даже вспомнить яйцо, отложенное ею в клановый питомник — если, конечно, на нем не было каких-то характерных отметин — все они просто обожали крошечных мальков, которые жили избалованной жизнью, пока не становились достаточно взрослыми, чтобы работать. При одной лишь мысли о смерти мальков желание вернуться домой пресекалось на корню.