Яхромский мост: Крах «Тайфуна»

Продолжалось и невезение с командирами. После гибели Котлярова командование принял комиссар дивизии П.Д. Говоруненко. В сложных условиях, не имея опыта управления соединением, при осуществлении перегруппировки он допустил несанкционированный командованием отход с позиций: «штадив 58… к утру 22.11.41 г. перешел в Опалево, где выяснилось: к-р 58 ТД самостоятельно вывел части с прежнего рубежа, отошел в р-н Ямуга, занял там оборону по р. Сестра, Липня… В командование дивизии вступил заместитель командира дивизии подполковник Серов и комиссаром дивизии [стал] полковой комиссар Колосов»[18]

. За некоторое время до этого подобный случай произошел с 24-й кд[19]. Но там это привело к смене и командира, и комиссара. В условиях напряженных боев, не имея связи с начальством, многие командиры часто были вынуждены принимать аналогичные решения. Вскоре в подобной ситуации оказался и сам Г.И. Хетагуров. Полковой комиссар П.Г. Говоруненко был предан военному трибуналу и осужден на 10 лет с отсрочкой исполнения приговора до окончания войны. Его оставили в действующей армии, сильно понизив в должности, но он смог проявить себя, и в июне 1942 г. судимость с него была снята.

Положение других соединений было не лучше. Например, в 107-й мед на 23 ноября насчитывалось 200 человек личного состава и 15 танков[20]. Но командир этого соединения полковник П.Г. Чанчибадзе проявил гораздо большую психологическую устойчивость и энергию. Хотя дивизия в первые дни немецкого наступления и оказалась в окружении, она сохранила боеспособность и управляемость и сумела вырваться из кольца.

Военный совет 16-й армии. Начальник артиллерии В.И. Казаков, член Военного совета А.А. Лобачев, командующий К.К. Рокоссовский, начальник штаба М.С. Малинин.

О 24-й кд известно, что накануне боев за Рогачево она имела численность около 800 человек[21]

. Учитывая, что в бою за Клин дивизия потеряла один из своих полков целиком, можно предположить, что к 23 ноября в ней было около 1200 человек.

22 ноября, находясь в Клину, полковник Хетагуров получил указания непосредственно от начальника Генштаба Б.М. Шапошникова: «Особое внимание обратите на дмитровское направление. Срочно готовьте промежуточные противотанковые рубежи в районе Воронино, Спас-Коркодино и еще глубже – в Рогачево, куда могут отойти войска, если не удержите Клин… В Рогачево к вам прибудет небольшой инженерный отряд с противотанковыми минами»[22].

Для обеспечения тылового рубежа Г.И. Хетагуров в ночь на 23-е ноября вывел из боя 923-й стрелковый полк и перебросил его в район Воронине – Спас-Коркодино. Судьба этой части отражала сложность обстановки, сложившейся в районе Клина. Полк входил в 251-ю сд, но незадолго до этого потерял с ней связь, оказался в подчинении командования 30-й Айк 23-му ноября действовал вместе с 107-й мсд. В дальнейшем он так и воевал в составе «чужой» армии.

В тот же район начали отводиться и остальные соединения с левого фланга 30-й армии (107-я мед, часть сил 58-й тд и 24-й кд). Это отрицательно сказалось на состоянии обороны Клина, поскольку ослабило силы, прикрывавшие город с севера[23]

, откуда и последовал главный удар врага. Такие действия 30-й А диктовались теми задачами, которые перед ней ставил Генштаб. Да и формально за оборону города отвечала 16-я А. На генерала Захарова, помимо непосредственного руководства правофланговыми частями 16-й А, возлагалась еще и обеспечение стыка с 30-й А[24]. Он должен был непосредственно общаться с командиром ближайшего соединения 30-й А, но, судя по всему, никакого взаимодействия не получилось. В воспоминаниях Хетагурова нигде не говорится о встречах двух командиров групп с целью увязки действий. Он описывает беседу с Рокоссовским, но о войсках последнего ему ничего не известно[25]. На ком лежит вина за такое положение – неясно.

К 23 ноября уже явственно наметилась угроза окружения города. Противник нависал не только с севера, но и с юга, где 2-я тд немцев вышла на подступы к Давыдково. Командующий 16-й А не привел с собой никаких подкреплений и смог только констатировать факт невозможности удержания Клина.

«Нужно было думать об организации сопротивления врагу с целью задержать его продвижение на Дмитров и Яхрому»[26].