Ямани: Взгляд из-за кулис

— Когда Фейсал был кронпринцем и премьер-министром, я занимал должность государственного министра и был членом кабинета. Когда он был смещен, я ушел вместе с ним. Я вернулся к моей юридической практике и читал вводный курс права в Эр-Риядском университете. Конфликт между Саудом и Фейсалом, разожженный «свободными принцами», продолжался еще некоторое время. Он достиг критической стадии, когда принц Талал и другие члены этой группы покинули страну, бежав в Египет. Для всех тогда было тайной, что король Сауд пожелал избавиться от Тарики и предложил этот пост мне. Я извинился и отклонил его предложение.

Спустя полгода, после отставки очередного кабинета, была сформирована новая коалиция. Сауд теперь был королем и премьер-министром. Фейсал — кронпринцем и заместителем премьер-министра.

А Тарики на этот раз был выставлен за дверь.

Он поставил все, что имел, не на ту карту. Он оттолкнул от себя слишком многих. И вскоре вынужден был уехать из Саудовской Аравии.

Интересно, что Тарики, даже покинув страну и живя в изгнании, продолжал, как бывший министр, получать ежемесячную пенсию.

Интересно и другое: Фейсал твердо верил, что лучшим продолжателем дела, начатого крикливым Тарики, станет молодой сладкоречивый юрист из Мекки, которого звали Ахмед Заки Ямани.

* * *

Взаимная привязанность Ямани и Фейсала росла и укреплялась постепенно в течение многих лет.

Сначала это были чисто деловые отношения, но со временем они переросли в глубокую и искреннюю дружбу. Это была самая серьезная мужская дружба, какую знал в своей жизни Ямани. Кроме того, это была дружба, изменившая ход истории. По крайней мере, истории Ближнего Востока.

— Доверие, которое мы питали друг к другу, возникло не в один день. Он был начальником, я подчиненным. Но в конце концов он стал относиться ко мне как к родному сыну. Я тоже стал видеть в нем второго отца. Я любил его и почитал всей душой.

Даже Абдулла Тарики не склонен спорить:

— Фейсал находился под обаянием Ямани и доверял ему, быть может, как ни одному человеку в королевстве. Ямани был исключительно талантлив; в этом нет никакого сомнения. Возможно, с течением лет он стал несколько заносчив. Но в молодости он таким не был. Во всяком случае, это не проявлялось в его отношениях со мной. Правда, тогда я занимал гораздо более высокое положение.

— Ямани только что стал министром, — вспоминает Джордж Балу. — Я встретился с ним в Сан-Франциско, когда он впервые присутствовал на заседании правления «Арамко». Ни один человек не знал, кто он такой. В ту пору ни один человек вообще толком не представлял, что такое Саудовская Аравия. Роль этого государства на мировом нефтяном рынке не шла ни в какое сравнение с той, какую ему предстояло играть в будущем. Так вот, Заки прибыл в Сан-Франциско, и, по правде говоря, никто из нас не знал, чего от него ожидать. Но одно было ясно: Ямани не имеет ничего общего с Абдуллой Тарики. Он был очень спокойным и очень обаятельным человеком. Кажется, на второй вечер после прибытия Ямани один из служащих «Арамко» поинтересовался, собирается ли кто-нибудь пригласить его на обед. Выяснилось, что таких нет. У меня дома как раз должны были праздновать день рождения одного из членов семьи, но я подумал, что будет невежливым оставлять Заки одного. И я пригласил его к себе. Ему так у нас понравилось, что он приходил к нам на этот день рождения еще несколько лет подряд.

В 1962 г., подчеркивает Балу, Ямани еще не был знаменитостью. И не был так опытен и искушен, как теперь. Но в остальном Ямани изменился очень мало.

Похоже, у всякого человека, когда-либо с ним встречавшегося, есть любимый анекдот о Ямани.

Один из друзей, знающий его много лет, рассказывает:

— Как-то, будучи в Соединенных Штатах, Ямани узнал, что его старый приятель лежит в больнице, и отлучился на день, чтобы слетать в Калифорнию его проведать. А надо сказать, что этот приятель был вполне состоятелен и мог многое себе позволить. Но практически любой, кто попадает в дорогие частные клиники — как бы он ни был богат, — без конца жалуется на цены. Ямани внимательно выслушал друга, рассказавшего, какие безумные деньги ему приходится платить за лечение. И в тот же день, не сказав никому ни слова, оплатил его счет.

Джон Брутон, министр энергетики Ирландии, встречался с Ямани только один раз.

— Я прибыл в Саудовскую Аравию, чтобы аннулировать несколько долгосрочных контрактов. В Джидде меня ждал личный «Гольфстрим» Ямани: на нем я вылетел в Эр-Рияд. В Эр-Риядском аэропорту меня встретил сам Ямани. Скромный министр энергетики маленькой страны, я испытывал страх перед мировой знаменитостью. Но Ямани держался очень просто, непринужденно и любезно. В это время происходило какое-то совещание ОПЕК, министры прилетали и улетали из Эр-Рияда каждую минуту. Ямани нужно было обсуждать с ними важные проблемы, со мной же он виделся только из вежливости. Тем не менее он встретил меня у самолета, долго беседовал со мной и проводил обратно в аэропорт.