Ямбы

·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·На двадцати судах с едва прикрытым днищем —            Чтоб выбить посреди реки —Тех пленников везли в цепях, в последнем сраме…            И всех Луара приняла:Проконсулу Карье, под винными парами,            По нраву скорые дела.Вот этих слизняков, приказчиков разбоя —            Фукье, Дюма, как на подбор, —Где, что палач и вор, равны между собою            Судья, присяжный, прокурор, —У, как я их хлестал, багровых от разгула,            Когда, вином воспаленыИ похотью томясь, они сидят оснуло,            Лоснятся, хвастают, пьяны,

Сегодняшней резней и завтрашним разором,            Перечисленьем подлых дел,И радуются им, и песни тянут хором!            А для утехи потных тел —Лишь руку протянул, лишь губы захотели —            Красотки вмиг разгонят хмель:Поверженных забыв, они из их постели            К убийцам прыгают в постель.Продажный этот пол слепит приманка славы.            Он — победителю вприклад.Все, кто б ни победил, у женщин вечно правы:            На шее палачей висят,В ответ на поцелуй губами ищут губы.            Сегодня наглая рукаУже не встретит здесь ей недоступных юбок,            Стальной булавки у соска.

Раскаяние — ад, где ищут искупленья.            Но тут не каются, а пьют.Ночами крепко спят, не зная сожаленья,            И снова кровь наутро льют.Неужто же воспеть кому-нибудь под силу            То, чем бахвалится бандит?Они смердят, скоты: копье, что их пронзило,            Само, тлетворное, смердит.

VII

Когда войдет баран в пещерный сумрак бойни

            И поглотит его проем —Отара, пастухи, последний пес конвойный            Уже не думают о нем.Мальчишки, что за ним, гоняясь, ликовали,            Красоток разноцветный рой —Они его вчера умильно целовали,            Украсив пестрой мишурой, —Не вспомнят про него, когда мягка котлета.            Что в бездне помощи искать?Мне ясен мой удел. Не надо ждать ответа.            Пора к забвенью привыкать.Как тысячу других, отрезанных от мира,            Назавтра, стадо поделя,Разделают меня и выкинут для пира            Клыкам народа-короля.А что могли друзья? Рукой родной и близкой,

            Мой истомленный дух леча,В решетку передать случайную записку            Да золотой для палача…Живущий должен жить. Не мучайтесь виною.            Живите счастливы, друзья.Вам вовсе ни к чему спешить вослед за мною.            В другие времена и яОтвел бы, верно, взгляд от страждущих в неволе,            Не замечая скорбных глаз.Сегодня мой черед кричать от этой боли,            Да будет жизнь светла для вас.

VIII