Ямбы и блямбы

США Ткаченко, Шуринда, Сашка –в море брошенный вверх тормашками,ты хватаешь звезду, что плавала,и рычишь, как собака Павлова…Ну зачем ты ночами снишься?Надоела новая ниша?Что мастыришь руками прогнившими?И зачем тебе греческий профиль?Как невинна слеза чеченки?Над Москвою плывёшь зачем-то?Зачем свою жизнь ты прожил?Зачем мы живём, Ткаченко?

I

Это было беспрецедентно –он явился ко мне студентом.Караим. Футболист. Защитник.Симферопольских смут зачинщик.«Мне плевать на ваши исканья!Я же не монумент из камня!»Но стихи его излучаликараимскую карму печали.Скоро стал он моим дружбаном.Прилипал ко мне листом банным.Сколько девок кадрили мы в Ялте!В век безденежья жили ярко.Сколько утречком мы протопалик твоей матери в Симферополе!Мы искали дорогу к храму.Все дороги ведут непрямо.Нету храма. Одни химеры.Караимская карма веры.Коренастый, почти квадратный,ненавидел подплечики ватные.Когда в галстуке – был мужланист,но в халате хорош, поганец!

Гений секса, он постепенностал генсеком русского ПЕНа,эпицентром культурной пены,вместе с Битовым, президентом,отсудил нам апартаменты –нынче это непредставимо.

II

Есть в маразме своя харизма.Веры разные – разные ризы.Не заимствовать – вы обещали! –караимскую карму печали.Жизнь без кармы – банк без бухгалтера,салат без перца или без краба.Зубоскальная, без ласкания,жизнь – Кармен иль Грета Гарбо.Что такое смысл караизма?Он двоякий, как коромысло.Караим – это крик «Горим!»с утверждением: «Караим!».Корни Крыма кричат из тьмы:«Караимы мы, караимы мы!»Караимы жили богато,как буржуй на красном плакате.Пробавлялись все кораблями.Население прибавлялось.И, достигши своих высот,опустилось до 800.…Я видал их во рву в Симферополе,там, где немцы евреев гробили.Попадались и караимы.Сашка, бледный, стоял над ними.Русский парень жалел о целости,сняв с костей золотые челюсти.И величественная, немыслимая,словно связка «любовь – морковь»,украинская и караимская

в США Ткаченко взметнулась кровь!Облака проплывали мимо –караимы мы, караимы.Я ему был дружбаном и «богом»,разговаривали с ним о многом –он сидел до конца в ПЕН-центре,чай заваривался погуще,двумя пальцами мял он цедру,как пинцетом берут лягушку.Говорили о воле и чести,как в купе провезти винчестер,и о бунинских «Снах Чанга»,и как трахнул он англичанкув баре, говоря без акцента,о гостях на конгресс в Виченце,и как прятал больного чеченца,о караимах, о карме…Слов нет – верхний слой.Будто кто-то элементарноздесь подслушивал нас с тобой.У Ткаченки был крут характер:сам восставший и сам каратель.Предавал, страдал и закладывал –только всё это ради адовыхсумасшедших своих идей:из плейбоя глядел плебей.Это знали мы и прощализа караимскую карму печали.Погрустневший и погрузневший,он, дожёвывая землянику,мне сказал: «Я три дня не евши –караимам закончил книгу.Эта рукопись математична,я хочу, чтобы знал народ,как бывает – из тыщи тысяч

получается восемьсот.В непочатый край мы попали…И в кармане нет ни рубля…Непечатная карма печалиохватывает меня.Вот вам рукопись. Всё шикарно,если звукопись помнит карма».Облака проплывали мимо –караимы мы, караимы.Из Пармы на Минусинск?Формула кармы: 800 – х

III

Нашли его в запертой даче –остывшее тело нашли,принюхиваясь по-собачьи,в ветхозаветной пыли.Сашка лежал у стула,с оттопыренной губой –наверно, душа рванула,забыв рот закрыть за собой.Давай помолчим. Давай посидим.Формула караимства осталась: 800 – 1Ну куда же ты, Сашка?Задержись!Кто разбил недопитую чашку,называемую – наша жизнь?Может, так вот снимает стружкуродительская любовь?Нельзя с украинской юшкоймешать караимскую кровь.А может быть, это быдло,кому ты ответил: «Ша!»?Может, душа забыла,как я обозвал тебя «США»?..Наверное, сдали нервы.Возраст. Но возраста – нет.

Поэт – это только первый.Не первый же – не поэт.Все женщины-недотрогиготовы тебя убить,протягивая через дорогимашине стальную нить.А может быть, парикмахервчера тебя обкарнал?Решил ты: «Ну вас всех на хер!Имел я ваш карнавал!»А мы и не ожидали,что ты сорвал тормоза…Караимская муза печали,стыдясь, отвела глаза.Живём летально,живём расхристанные –сверкая кармой,летает Истина.Летает, голая,над нашими креслами,задевая головысвоими чреслами.Скорость – крейсерская.Летят мысли –свободные,крейцеровские,караимские!

Эпилог

Поздравляю гостей ПЕН-центрас чистым экспериментом:на вас смотрит портрет со стенкикисти нашего Кватроченто.Непонятно, но не бездарно.Это – первый генсек ПЕН-центраАлександр Петрович Ткаченко.Но без кармы.2009