Яндекс.Книга

— Согласен, но я бы не стал называть это сочетание уникальным. В любой инженерной школе мира это сочетание представлено очень ярко. Войдите в любой университет или академическое учреждение в Америке, Франции, Израиле. Вы там можете увидеть, ну, не знаю, человека, который с семьдесят какого-то года ходит с видеокамерой на голове. Он проводит таким образом какой-то эксперимент всей своей жизни. Случай реальный, кстати. Это разве не идеализм? Такая культура — она глобальная. И, конечно, огромное счастье, что в России она тоже была, есть и будет.

Покинуть страницу

Москва. Стрелка «Красный Октябрь». Бизнес-центр Digital October. Одна из многочисленных в последнее время айтишных тусовок. Полный конференц-зал.

— А теперь поднимите руки те, кто верит, что Россия когда-нибудь сможет продавать наши IT за границу, — молодая ведущая подводит финал долгой дискуссии.

Мелкий кустарник рук. Некоторые ладошки робко поднимаются, но тут же ныряют вниз. Другие, наоборот, взлетают в самый последний момент.

Те, кто предпочел воздержаться от голосования, снисходительно улыбаются. Одни улыбаются как-то так: «Девочка, ты бы хоть подготовилась к мероприятию… Зачем смешить людей?.. Россия и IT — понятия несовместимые». Другие улыбаются как-то иначе: «Девочка, ты бы хоть подготовилась к мероприятию… Зачем смешить людей?.. Россия уже давно и успешно экспортирует IT».

Статистика улыбаться не умеет, но она может вселять оптимизм. В 2013 году доходы от нашего IT-экспорта перевалили за пять миллиардов долларов, среднегодовой рост колеблется от 15 до 20 процентов. Для сравнения — экспорт вооружений, который является одной из наиболее значимых статей доходов России после нефти и газа, в том же году составил десять миллиардов долларов. И этот разрыв неуклонно сокращается.

Еще одна хорошая новость заключается в том, что экспорт нашего IT вообще перестал быть основным показателем его успеха. Внутренний спрос растет еще более высокими темпами. Наиболее перспективными рынками становятся Россия и страны СНГ. У нас потихоньку появляется свой собственный венчурный капитал. Практически прекратился отток мозгов за границу. Наоборот — на рынке серьезный дефицит кадров, охота за талантливой молодежью начинается со школьной скамьи. На очереди новая волна роста — благодаря поколению стартапов, зародившихся после кризиса.

Фактически речь идет о том, что в России сама собой, по принципу сорняка, выросла целая индустрия. А вместе с ней нечто еще более важное — культура развития. Точные науки превратились в мощный социальный лифт. Быть в IT-тусовке стало модно. На крупные мероприятия отрасли посторонние девушки приходят искать себе спутников жизни. А такой драйв, какой автор этой книги наблюдал на той же Yet Another Conference (мероприятие, придуманное и проведенное «Яндексом»), можно сравнить, пожалуй, лишь с атмосферой первых массовых рок-концертов в конце восьмидесятых.

— Хорошая экономика и новые технологии развиваются только там, где в обществе есть критическая масса оптимистов, — считает Эстер Дайсон, предприниматель, инвестор, член совета директоров «Яндекса», один из персонажей этой книги.

— Разве пессимисты не могут создавать новые технологии? — уточняю.

— Ну, а как они могут их создавать? Ведь технологии — это инструмент преобразования хорошей жизни в лучшую. А если люди не верят в лучшую жизнь, зачем им создавать технологии? Главный ресурс планеты — это творческий потенциал человека. И только оптимизм способен его раскрыть.

Сценка в Digital October очень типична и показательна. Это просто удивительно, с каким невероятным упорством мы продолжаем отстаивать свое право не верить в собственное развитие. Такое ощущение, что пессимизм — это часть нашей культурной и национальной самоидентификации — как ислам для арабов, чувство вины для немцев или миф о равных возможностях для американцев. Пока я писал эту книгу, я постоянно делился с окружающими своими маленькими открытиями: что у «Яндекса» 62 процента поискового рынка России, что у нас до сих пор конкурентоспособное техническое образование, что мы можем занять лидирующие позиции в нарождающейся индустрии обработки данных, — меня все слушали и почти все не верили. Отказывались верить. Это ломает всю их уютную пессимистическую картину мира. Выводит из равновесия веками налаживаемую систему сдержек собственного поступательного движения. Ведь если все самое главное происходит не где-то там, далеко, в другом районе, а здесь и сейчас, — из этого следует неумолимый вывод о том, что нужно действовать. Просто действовать. А это ух как непросто!

Похоже, это послесловие по мере написания неуклонно превращается в еще одно предисловие. И это закономерно.