Янка Дягилева. Придет вода (Сборник статей)

…Короче, все орут, бегают, матерятся, всем хорошо, весело, посуда под ногами звенит, курят прямо в зале чуть ли не коноплю. А уж как Егор вышел — так что ж тут началось, это ж ежели б вы видали. «По Плану» (да и все остальное) пели хором и едва ли не строем. М-да. Если весь наш народ, как один человек… Казалось бы, все клевейше, братушки, оттягивайтесь… Только вот времена, кажись, поменялись, да и не те это люди ГО, на которых оттягиваются.

Вот, вроде, как интересно получается: нельзя найти одного определенного человека и ткнуть в него пальцем — ага, попался, гад. «ГрОбом» торгуешь! Все выходит как-то само собой — тот майки сделал, тот еще чего — и ведь все хотят как лучше, честнейшие люди; да и денег-то на этом особо не заработаешь (на данном этапе). Просто все подходят по старой привычке с теми же методами, что и к ДДТ или там, АЛИСЕ. Привычная формула — это рок, а если рок — значит нужно и можно делать то-то и то-то. Нельзя…

Впрочем, не мне Егора учить, он сам все прекрасно понимает: кроме того, он человек умный и видит все то, что так и не успели разглядеть… (их уже… ну, много). А самое главное, что он — другой человек. И вот на нем-то эта сука себе зубья и поломает. Ведь он не оставляет следов на свежем снегу…

…Боюсь что все, что я тут понаписал — это вот вроде этих самых маечек. И все же.

Янка. Ну, это совсем отдельный разговор, и он будет (к счастью ли, к несчастью…) — это я все про маечки.

Я сейчас, вообще, скажу очень странную вещь — те, у кого есть записи Янки — не занимайтесь их распространением!!! Все, кто очень-очень захочет ее услышать — все равно услышат. А остальным это просто не надо. И не дай Бог…

Л. Гончаров.

«УРлайт», 6(24)89 г.

ПО МОТИВАМ АЛЬБОМА «Деклассированным Элементам»

ПЯТЬ ВОСТОРГОВ О ЯНКЕ

На кого похожа плотная, желтоглазая тигроватая Янка? Ни на кого, или на Жанну Д’Арк, девушку из народа, одержимую таинственными голосами. «Выразить словами невозможно» состояние, в которое повергают меня янкины голоса-баллады — «вены дрожат», но это, увы, не мои слова, а ее собственные.

Чем покорила меня Янка с первого взгляда? Спокойствием и естественностью, с которой она держалась в раздерганно возбужденной толчее столичного квартирника. Решительная и смущенная одновременно, Янка, нависнув над гитарой, впадала постепенно в некий «медитативный транс» (определение опять же не мое, а краденое). Впрочем, я бы отнесла его не только к самому выступлению, но и к той атмосфере, в которую погрузился яростно сопротивлявшийся тому респектабельный флэте «Мадонной» в серванте и сладчайшим Маковским на стене. Аккурат под Маковским и пылала Янка, захлестывая публику давно не виданной искренностью исполнения и потоками живительной и драматичной женственности… Неожиданным получилось завершение. Кажется, впервые за весь вечер, выглянув из-под песочной челки, Янка вскинула руку и уже подсевшим голосом умоляюще произнесла: «Еще одну песню, одну — последнюю…» Забалдевший народ был тронут и окончательно покорен.

Чем удивила меня Янка? Звучанием изначально акустической балладно-кантровой лирики в электричестве — когда мне потом притащили альбом. На фоне рокочущего егорова баса, атональной гитары второго плана янкино пение, нисколько не утратив проникновенности, обрело разнообразие, объемность и еще большую притягательную энергию. Действительно прекрасную обволакивающую ауру не сдержала даже общая кастрюльность записи.

Чем восхитила меня Янка? Текстами, текстами и еще раз текстами. Завораживающим сочетанием недамского размаха и эпичности с щемящим лиризмом. Слова «Особого Резона», «От Большого Ума», «Берегись» я бы напечатала карабкающейся вверх лесенкой — каждая следующая фраза неожиданней и круче предыдущей. С замиранием у сердца ждешь, что вот сейчас дыхание у Янки кончится, и она споткнется на какой-нибудь банальной «рыбе». Но тут вклинивается издевательски-абсурдное «знамя на штык, козел в огород» — и вся эта чудная пирамида вместо того, чтобы развалиться на куски, уплывает неведомо куда, и уже «параллельно пути черный спутник летит» — все завертелось по новой.

После Башлачева мне не доводилось слышать ничего столь своевольно и в то же время стройно сложенного, возникающего как бы единым духом, сразу и целиком. Так воспринимаются не только отдельные лучшие вещи. Все песни текут как один монолог-исповедь, звучащий на разные лады, с разной долей откровенности и внятности — не только для слушателя, но и для самого автора. Наверное.