Янка Дягилева. Придет вода (Сборник статей)

?: В свое время ты заявлял, что Русское Поле Экспериментов и Хроника Пикирующего Бомбардировщика — твой предел. Затем была записана Инструкция…, а затем последовал и Прыг

-Скок. Что теперь?

!: Не знаю. Не знаю даже, как тебе ответить. Это глупейше словами выражать. Я, вообще, замечаю, что подошел к некоей условной грани — к некоему, как бы высшему для меня УРОВНЮ КРУТИЗНЫ, за которым слова, звуки, образы уже «не работают», вообще, все, что за ним — уже не воплотимо (для меня, во всяком случае) через искусство. Я это понял, когда написал «Русское Поле…» Оно для меня — вышак. Предел. Красная черта. Дальше — у меня нет слов, нет голоса. Я могу лишь выразить равнозначное этому уровню, являя просто новый, иной его ракурс. Это и «Хроника» с «Мясной Избушкой» и «Туманом», и «Прыг-Скок», и «Песенка Про Дурачка», и «Про Мишутку» (она Янке посвящается), и последняя моя песенка — «Это Знает Моя Свобода». Выше них для меня зашкал, невоплощаемость меня самого. А вот именно ТУДА-то и надо двигать. Видишь ли, надежда — это наиподлейшая штука. Пока она хоть в малейшей степени присутствует, можно хуи пинать — выбор крайне далече. А вот теперь — времени больше НЕМА. «Закрылись кавычки, позабылись привычки». Это — конец. Конец всего, что имело смысл до сих пор. Скоро утро. Новая ступень. Новый уровень. Новый ПРЫГ-СКОК. Осталось лишь всецело собрать все внимание, все силы, всю сноровку — и не пропустить необходимый стремительно приближающийся поворот. Как поступать в данной ситуации: каждый решает сам. Манагер, вот, считает, что напоследок надо непременно поубивать как можно больше людишек. Янка двинулась в обратный путь — к родному человечеству, со всеми вытекающими из этого последствиями. Черный Лукич попёр в католичество. Джефф решил работать в одиночку… А мне, видимо, пора готовиться к прыжку. Мне, вообще, в последнее время кажется, что вся моя жизнь была этакой изящной разминочкой, подготовкой к тому финальному, решающему, волевому рывку ВОН, НАРУЖУ, который мне и предстоит совершить, возможно, в самом скором времени, необходимость которого уже покачивается на пороге, поглядывает на часы, постукивает по циферблату и подмигивает.

Омск, 10.09.90 г.

из интервью: 200 ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА

С.: Ты вот все говоришь о «НАСТОЯЩЕМ» — настоящие люди, настоящие песни… Что ты вкладываешь в это понятие?

Е.: Я уже об этом говорил столько раз, что может выглядеть со стороны как мудрое, величественное поучение этакого пророка Моисея или там… какого-нибудь Льва Толстого. Вот с Янкой у нас постоянно происходили свирепые стычки на тему «любовь к человечеству». Она призывает любить и жалеть человека просто за факт его существования (это я так ее понимаю). По мне же человек — изначально это НИЧТО, это — говно в проруби, кукиш в кармане. Однако он может, способен вырасти до Великих Наднебесий, до Вечности — если за его спиной образуется, встанет, скажем, Вечная Идея, Вечная Истина, Вечная Система Ценностей, Координат — как угодно. То есть вся ценность индивидуума равна ценности идеи, которую он олицетворяет, за которую он способен помереть — даже не так… — без которой ему НЕ ЖИТЬ.

29.12.90. Вопросы задавал Серега Домой.

«КонтрКультУра», Москва, 3/91 г.

из интервью: ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА ПЕРЕХОДИТ В НАСТУПЛЕНИЕ

— Ты очень хорошо знал Янку. Газеты, в том числе и наша, писали о ее нелепой смерти, а что же с ней произошло на самом деле?

— Наша небольшая компания представляет собой как бы маленькую коммуну, сплоченный боевой взвод. Нас мало, но все мы братья и сестры. В последнее время многие погибли по различным причинам. Все мы живем по определенным законам. Рок — трамплин, самая настоящая война, и те, кто вступил на этот путь, уже не могут вернуться назад. Обратной дороги для нас нет — каждый следующий шаг может быть только вперед. Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать. Либо человек идет вверх, либо он ломается. Мы не сможем себе позволить быть стариками.

Добровольно ушел из жизни наш гитарист Дмитрий Селиванов, то же произошло и с Янкой. Когда кончаются патроны, последний нужно оставлять себе. В какой-то момент Янка не смогла идти дальше — не хватило сил, и она сознательно ушла из жизни. Мы с ней разговаривали на эту тему, осталась предсмертная записка, последние стихи…

Всех нас ждет то же самое, поэтому я не воспринимаю смерть людей из нашего круга трагически, это естественный и мужественный подход.

Беседовал Алексей Белый.

«Комсомольская Правда», Москва, 12.92 г.

из интервью: ЕГОР ЛЕТОВ, ОНИ НЕ ПРОЙДУТ. ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ