Янкелевич в стране жуликов

- Я не хотел убивать Грина. Это получилось само собой. Грин достал меня своим пофигизмом. Деньги не отдавал, дури тратил на себя и свою телку больше, чем продавал. Сколько можно было терпеть? А когда я узнал, что он своими руками колеса на несколько штук баксов в унитаз спустил, тут уж я не выдержал и врезал ему. Кто же мог знать, что он от этого загнется?

- Когда это было?- спросил Морев.

- А в тот день, когда Грина и Боба какой-то пацан в "Галактике" отмутозил и заставил все колеса в канализацию выкинуть. Вечером Грин мне позвонил, сообщил, что деньги отдать не сможет и внаглую попросил еще товара. Я от такой борзости вскипел и погнал к нему поучить уму-разуму. Кто ж знал, что он с одного удара копыта отбросит? Но я верно смекнул: если что, обвинят пацана, который Грина в "Галактике" отмутозил. Так оно и вышло.

- Вечером, когда вы приезжали к Грину, вас кто-нибудь видел?

- Нет, никто. Хотя.......Черт! Точняк, я же с соседом снизу еще полаялся. Когда я приехал, у Грина железная дверь на подъезде была закрыта. Я в окно квартиры на первом этаже стал стучать. Оттуда мужик сказал, что сейчас выйдет и напинает мне, чтобы я людей не беспокоил. Только он, когда дверь в подъезд открыл, я ему кулак к носу поднес, мужик сразу потух и обратно к себе в квартиру слинял.

- Ты никому не рассказывал, что убил Грина?

- Нет. Мне было стыдно. Я же не отморозок какой-нибудь. Я в бога верю. Даже в церковь потом сходил, свечку за упокой души Грина поставил, телке его бабками помогал. Но видать бог меня все-таки наказал - наслал нестоячку. Мог бы и покруче наказать, но, наверное, учел, что я Грина не по злобе кончил. Просто переборщил. Не рассчитал силы. Хотел его проучить, а оно вон как получилось.

Морев нажал на кнопку выключения видеокамеры и произнес:

- Теперь послушай меня и запомни. Мужская сила к тебе вернется, если искупишь ты свою вину законным образом. Честно расскажешь на суде как ты Грина прибил, и там, на небесах тебе зачтется. Сейчас я тебе таблеточку успокоительную дам, поспишь, отдохнешь, а как в милицию вызовут, иди и там покайся.

Александр достал из саквояжа таблетку элениума, бросил в стакан с минералкой и влил жидкость в рот бригадиру. Тот покорно проглотил воду и, словно загипнотизированный Моревым, откинулся на диване для отхода ко сну.

Александр повернулся к Рае и невольно поймал ее злой взгляд, устремленный на Кувалду-Шульца. Во время исповеди бригадира она молча сидела на стуле в уголочке и все слышала.

- Рая! - окликнул ее Морев. - Если хочешь, я сейчас заберу его и отвезу обратно в больницу или домой. Его адрес у меня есть.

- Нет, пусть остается, - помотала она головой.

- Как скажешь, - пожал плечами Александр. - Спасибо тебе. Ты все сделала хорошо и правильно. Теперь мы оба знаем, кто в действительности был виновником смерти Кости, и что мой сын не убивал его. Ты пока Кувалде ничего не говори. Когда он проспится, или вообще не будет ничего помнить о своих откровения, или, по крайней мере, у него в голове все так перепутается, что он будет считать их сном. Скажи, что доктор лечил его гипнозом и уехал, наказав делать ежедневный массаж пениса. Деньги я оставил тебе на столе. Там тысяча долларов. Кроме того, мое предложение оплатить твое лечение от наркотиков остается в силе. Надумаешь, позвони, мой телефон у тебя есть.

Когда Морев ушел, Рая, закрыв за ним дверь, вернулась обратно в комнату и встала возле дивана со спящим Кувалдой-Шульцем. Наверное, неспроста древние греки считали месть женским делом. Грозные богини мести Эринии, изображаемые с бичами и змеями в руках, карали виновных с неотвратимостью рока. Совершив злодеяние, можно скрыться от людей, но от возмездия Эриний нельзя. Стоя над спящим, Рая, словно богиня мести, решала какого наказания достоин этот человек. Придумав, она криво усмехнулась и направилась на кухню, где в пустой банке из-под кофе хранила наркоту. На деньги Морева, полученные ранее она создала себе небольшой запас дури и теперь решила использовать часть ее для восстановления справедливости. Возможно, действительно некое божественное возмездие руководило ее рукой, когда она делала Кувалде-Шульцу инъекцию ацетилированного опия, известного как "русский героин", считающегося "грязным" наркотиком и нигде за рубежом не употребляемого. Еще одной особенностью этого наркотика было то, что он вызывает жесткую зависимость после первых приемов. И хотя "вмазывала" она бригадира из чувства мести за Грина, который сам был отвратительным человеком, посадившим ее на иглу, но была в этом какя-то высшая справедливость, возмездие за сотни мальчишек и девчонок, безжалостно принесенных в жертву Кувадлой-Шульцем на алтарь Молоха наживы.