Янтарная комната

— Возьмите меня, ваша милость, сеньор Кортес! — негромко умолял шут. — Возьмите меня в поход!.. Я буду вам полезен.

— Как? И ты еще просишь, чтобы я взял тебя с собой? — вдруг останавливаясь, спросил Кортес. — Ты сошел — с ума, Сервантес!

— Возьмите меня, ваша милость! Слово шута! Я буду вам полезен, слово шута! У меня есть конь — кобыла, замечательная кобыла!.. Я достану меч. Я биться буду не хуже любого из ваших капитанов!..

— А шутки шутить будешь? — очень серьезно спросил Кортес.

— Буду, ваша милость!..

— И такие шутки, как сегодня у церкви, тоже шутить будешь? — Кортес усмехнулся.

Шут побледнел; видно было, что ему стоит немалых усилий говорить с улыбкой.

— Если вашей милости мои шутки не по вкусу, — я постараюсь придумать другие.

— Я хотел бы знать, кто тебе подсказал твою сегодняшнюю шутку, — медленно сказал Кортес.

— Вы и так это очень хорошо знаете, ваша милость, — смиренно ответил шут.

Кортес улыбнулся.

— Пожалуй, ты прав.

— Возьмите меня с собою, ваша милость!.. — опять заскулил шут. — Вы теперь важный сеньор, у вас — свита; должен же в свите быть шут!

Кортес не отвечал.

— Ай-ай, как разозлится этот старый дурак, Веласкес, когда узнает, что даже его шут ушел с вами! — пропел шут.

Кортес улыбнулся.

— Пожалуй, я тебя возьму! — сказал он.

Шут подпрыгнул на месте и завертелся вокруг сеньора.

— Кортес смел! Кортес добр!.. Кортес великодушен!..

Кортес снова остановился.

— А ты меня не продашь, Сервантес? — спросил он и взглянул шуту в серые глаза.

— Нет, нет, ваша милость! Слово шута, — не продам! — ответил шут, но глаза спрятал.

Кортес поднялся на крыльцо хмурый, ушедший в свои мысли. Никто с ним не заговаривал. Лопе тоже не решился напомнить о себе, — сегодня сеньору, видимо, не до камзола.

Толпа у дома поредела.

— Сегодня в церкви, перед дневной мессой, шут Сервантес что-то громко кричал о генерал-капитане, — передавали в толпе. — Шут хотел поссорить Кортеса с губернатором.

— Поссорить? Они и без того враги, — тихо сказал Алонсо Пуэртокарреро, самый старый из капитанов.

Многие разошлись; другие стояли еще долго, до вечера, точно ожидали чего-то.

Деваться Лопе было некуда; он побродил по улицам и снова вернулся к дому Кортеса. В церкви уже отошла вечерняя месса. Горели фонари у столов, но утреннего писца уже не было; люди стояли вокруг и сидели прямо на столах. Тусклые кормовые огни одиннадцати судов светились на рейде.

Еще не все готово было к отплытию, мало запасли зерна, солонины, мало пороха и оружия. Кортес продал собственное поместье и закупал коней и боевое снаряжение. Зато людей было много — четыреста с лишним человек — большая армада.

Губернатор Веласкес тоже вложил свою долю в расходы по снаряжению армады: две бочки кислого вина.

— Губернатор и так получит свою долю доходов, — толковали вокруг столов. — Пятая часть всей добычи пойдет королю, десятая — наместнику Индии, и двенадцатая — губернатору острова.

— Да еще генералова доля, да капитанам, пушечным мастерам, арбалетчикам, мушкетерам, — всем по двойной и по тройной доле, — сказал кто-то из Темноты. — Что же тогда останется нам, простым солдатам?

Никто не ответил солдату. Людям точно не хотелось сейчас думать о будущем.

— Там видно будет! — помолчав, пробормотал пожилой солдат с обвисшими усами.

— Не бойтесь, сеньор Кортес нас не обидит! — крикнул чей-то мальчишеский неуверенный голосок.

— Не обидит, сеньор Кортес не обидит, — поддержали парня еще два — три голоса.

Кортес все еще не выходил из дому. Он заперся у себя в дальней комнате с секретарем армады и никого не велел пускать.

Было поздно. Толпа уже собиралась разойтись, когда увидели какого-то мальчишку, который бежал через площадь прямо к дому Кортеса. Мальчишка был без шляпы и очень взволнован.

— Пропустите меня!.. Пропустите меня! — кричал он, расталкивая сторожей, нырнул через боковой проход во внутренний двор дома и исчез.

— Чей это мальчик? — Откуда-то появившийся утренний писец уже шнырял между столами. — Чей это мальчик? Что ему нужно от сеньора Кортеса?

— Я знаю парня. Это слуга сеньора Мильяна де Карнаса, астролога, — сказал кто-то из толпы.

Писец нырнул в ту же каменную калитку, во внутренний двор. Не сдержав любопытства, прошел за писцом и Лопе. Никем не замеченный, он добрался до внутренней галереи и здесь, в тени навеса, подошел к неплотно закрытому окну.

Кортес тряс мальчишку за плечи.

— Ты сам слышал? — спрашивал Кортес. — Завтра будет приказ? Ты ничего не спутал?

— Я сам, ваша милость!.. Пускай я умру без святого причастия; я все сам слышал, своими ушами!..

Паблико божился, дрожа всем телом, плечи у него так и ходили. — Завтра или еще сегодня ночью будет приказ о новом генерал-капитане…

— Хорошо. — Кортес поверил. Он отпустил плечи мальчика. — Спасибо, Паблико! Сегодня ночью? Значит, еще не поздно!

Дальше Лопе не слышал. Он вернулся к товарищам, на улицу.

Минут через пять из дому вышел Кортес. Он звал к себе своих капитанов.

— Франсиско де Монтехо, Пуэртокарреро, Монтесино… Сеньоры, сюда, ко мне!..

Его окружили. Кортес встал под факелом. Красный колеблющийся свет лег на его непокрытую голову.