Янтарная комната

Патер Ольмедо не торопясь обошел всех. Когда он приблизился к Мигелю Тинто, тот уже не дышал. Товарищи кружком стояли вокруг него.

— Помолимся за душу усопшего! — возгласил патер. — Смерть его легка, ибо милость господня нисхо-дит на тех, кто бьется и погибнет во славу нашего короля.

Хуан Диас поставил на траву свой ящичек с дарами, уже ненужный. Товарищи крестились, хмуро глядя на Мигеля, Судорога еще раз пробежала по телу солдата, пальцы впились в землю. Нет, смерть его была не легка.

Стали считать убитых, раненых. Солдаты помрачнели: больше ста человек вышло из строя, из них — пятнадцать убитых.

Кортес обошел поле. Индейцев полегло гораздо больше, — около шестисот человек.

Даже по приблизительному подсчету, в этом бою против четырехсот семидесяти испанцев стояло не меньше десяти тысяч индейских воинов.

— Только с божьей помощью одержали мы такую победу! — радовался патер Ольмедо. — Иисус и святая дева охраняли нас.

— Да, индейцы здешние получили хороший урок евангелия, — сказал Кортес.

Капитан де Монтехо перекрестился.

— Иисус помог нам и святая дева, и еще святой Яго, покровитель воинов Испании! — набожно сказал капитан Монтехо.

— Да, да, святой Яго! — Капитаны были согласны. Святой Яго особо покровительствует испанским конкистадорам.

— Я сам видел!.. — Диего де Ордас, льстец, расширил глаза и поднял руки перед собой, точно перед видением свыше, — я сам видел, сеньор Кортес, когда вы выехали из лесу на конях, сам святой Яго скакал с вами рядом, стремя в стремя, на белом коне.

— Ошибаетесь, дон Диего! Это был не святой Яго, а святой Педро, покровитель рода Кортесов, — поправил его Кортес.

— И конь был не белый, а серый в яблоках. Я сам видел, — пропищал шут.

— Молчите, Сервантес!.. — Кортес остановил шута презрительным взглядом. Но легенда о святом на коне уже поползла дальше.

— Сам святой Яго был на поле битвы. Или нет — святой Педро? Кто видел его? — Солдаты сомневались.

— Ты? Ты видел? — кричал баск Эредия, наседая на Пако Арагонца. — Почему капитаны видели святого, а я не видел?

— Может быть, и был среди конных святой, только мне было не до того. — Пако, раненный в бою, держался за обвязанную голову. — Мне святой не помог. Спроси у Хуана де Торреса, он постарше нас; может быть, он видел.

— Не всякому дано увидеть святого, — вздохнул Хуан де Торрес. — На ком греха нет, тот увидит. А кто много грешил, тому ни за что не увидать.

— Ты? Ты видел? — насел на де Торреса баск Эредия. — Сам-то ты видел или нет?

Хуан де Торрес улыбнулся.

— Я старый солдат, — сказал де Торрес. — В трех походах побывал, в двадцати пяти сражениях кровь лил. В Тунисе был, в Италии, в Марокко, в Панаме и на индейских островах. И голод терпел, и жажду, и раны, и обиды от капитанов. Посчитай, брат, сколько у меня за тридцать с лишним лет накопилось грехов!.. Нет, старому солдату ни за что не увидать святого!..

Глава пятнадцатая

ПЛЕННИЦА МАЛИНЧИН

Раненых унесли за стены города, убитых закопали в роще. Патер Ольмедо прочел над ними молитву.

До утра индейцы не показывались. Наутро к стенам города пришли посланцы табасканских вождей. Посланцы были закутаны в темно-серые покрывала из хлопковой ткани. Серый цвет у индейцев был цветом траура.

Табасканцы просили у белого вождя разрешение унести своих убитых.

Кортес разрешил. Но он велел индейцам передать своим вождям, что он ждет их к себе с повинной.

— Скажите своим калачуни, — объявил Кортес, — если они не явятся ко мне, я с мечом пройду по всей их стране, не оставлю в живых никого; ни воина, ни женщину, ни дитя!

Вожди пришли. Они вели с собой толпы безоружных, притихших людей. Это были жители города Табаско.

— Пускай жители возвращаются в свои дома! — сказал Кортес. — Я их не трону.

Индейцы не посмели войти в город. Они расположились в бедных глиняных домах по окраинам, по ту сторону городских стен.

Испанцы давно прикончили небольшие запасы, которые нашли в первый день в Табаско. Солдаты сидели на пустой похлебке, без мяса. Не хватало и хлеба.

Кортес велел согнать на поля всех вернувшихся в город индейцев. К вечеру в Табаско довольно было хлеба и живности. Индецы принесли много корзин свежесорванных початков кукурузы, наловили в окрестностях кроликов, пригнали целые стада мускусных свинок.

На храмовой площади разложили подарки. Вожди Табаско признали власть белых пришельцев и принесли им дары.

Больше всего табасканцы принесли хлопчатной ткани. Ткань была некрашеная, редкая, невысокой ценности. Кроме хлопка, табасканцы дарили свиней, индейских кур, маис. Посреди площади разостлали циновку и на ней разложили изделия из золота: кольца, кружочки, тонкие пластинки, несколько храмовых плошек грубой работы.

— Страна бедна, золота мало! — огорчился Альварадо. Он поднял золотую пластинку и с презрением подкинул ее на руке. — Здесь не будет и на четверть песо!

Но Кортес очень внимательно осмотрел пластинки и кольца.

— Откуда к вам привозят эти вещи? — спросил он раз переводчика главного вождя.

Вождь показал на запад.

— Мехико, — сказал вождь.

— Что это за страна? Далеко ли она? — спросил Кортес.