Янтарная комната

Подскочил Леня, засуетился, выпятил грудь и крикнул:

- Смойся, мелочь пузатая!

Парень не уходил с дороги. Юра возмутился. Да что они, с ума сошли? Ведь это же он, Юрий Чижик. Его дружбы добиваются Миша, Кузьма Владимирович. Да о нем завтра же узнает весь завод. Что завод? Весь город… Вот он какой, - он все может…

Он оттолкнул парня, а заодно опрокинул и стоявший рядом столик.

- Дай ему по зубам! А то у меня рука болит, - петушился Леня, гордо поглядывая вокруг, какое впечатление произвели его слова.

Леню и Юру схватили три паренька с красными повязками на рукавах.

- Как вы смеете? Да знаете, кто я? - кричал Леня пытаясь вырваться.

- Знаем, знаем, - насмешливо сказал один из дружинников. - Получишь пятнадцать суток за хулиганство.

Юра увидел, как противно затряслись щеки дружка. Леня захныкал:

- Я не виноват, ребята, честное слово. Я никого не трогал, это все он, и столик он опрокинул. За что меня?

- Ладно. В милиции разберутся. Получите оба.

«Пятнадцать суток? Мне?» - В голове у Юры сразу просветлело. Он вспомнил, как, услышав об указе, сам говорил: «Правильно. Так им и надо».

Он не сопротивлялся, не просил. Молча пошел с дружинниками.

Вдруг откуда-то появилась Майя.

- Отпустите, ребята. Он больше не будет.

Ребята заколебались. Все-таки дочь Петровны.

Леня воспользовался их раздумьем и исчез.

Майя взяла Юру за руку и вывела из клуба. Она ничего не говорила.

Матовый свет фонарей мягко лежал на рыжих деревьях. А над головой висела полная круглая луна, словно кто-то забросил в небо один из светящихся фонарей.

Они прошли в парк Шевченко и сели на скамейку.

Ветер шелестел в сухих листьях.

Юра прошептал:

- «В багрец и золото одетые леса…»

Свежий ветерок выдул из его головы остатки хмеля.

- Прочтите… - попросила Майя.

Он прочитал стихи об осени.

- Еще…

- О дожде. Ладно? «Я сегодня дождь, пойду бродить по крышам…»

Юра читал стихи поэта Гончарова тихо, стараясь не привлекать внимание прохожих.

«Я сегодня дождь,уйду походкой валкой,Перестану, стану высыхать.…А наутро свежие фиалкиКто-то ей положит на кровать».

- Никогда не представляла, что дождь может быть таким, - задумчиво произнесла Майя, - Таким человечным.

На плечо девушки упал листок. Майя не сняла его. Глаз ее не было видно в тени ресниц.

- О чем ты думаешь, Майя?

- Так. Обо всем.

Девушка, встала.

- Я провожу. Можно? - спросил Юра.

Навстречу им, пошатываясь, спотыкаясь, шел пьяный человек и орал песню. Юрино приподнятое настроение вмиг исчезло. Он не мог отвести глаз от пьяного. Так вот каким был он сам недавно! Это только ему тогда казалось, что он стал сильным и значительным, а другие видели его другим - жалким и слюнявым. И Майя видела…

Краем глаза он успел заметить мимолетный насмешливый взгляд девушки и опустил голову. Поняв, что творится с Юрой, Майя крепко сжала его руку.

Вдали сверкала телевизионная вышка, вся в красных и зеленых огнях, словно праздничная елка.

- Знаешь, Юра, - воскликнула Майя, - давай в первый же дождь погуляем по улицам. И - чур - без зонтика! - Она спохватилась и с досадой добавила: - Я погуляю, а ты как хочешь.

Они подошли к ее дому. Навстречу им из-за угла вышло двое парней. Юра узнал в одном из них Колю Климова.

Страх, противный судорожный страх на миг охватил его. Но или потому, что рядом была девушка или по какой другой причине, он не побежал и даже не отвернулся. Он выставил левое плечо вперед, закрывая собой Майю.

Парни, не взглянув на него, прошли мимо…

И вдруг Юра понял, что угроза Яшки и его дружков не осуществится. Они только запугивают слабонервных. «Сами всех боятся», - так сказал ему подполковник. Как же он, Юра, этого не понимал раньше? Ведь бандиты, как мелкие грызуны, только высматривают легкую добычу и вечно всех боятся: милиционера, дворника, прохожего - даже одинокого, если он смелый.

Юра пришел на завод за два часа до начала вечерней смены, - дома не сиделось. Вахтер в проходной сказал ему:

- Тебя просили, как только придешь, зайти в комсомольский комитет к Чумаку.

Юра удивился: что за официальность? Неужели Миша не может поговорить с ним в цехе? Но воспоминание о вчерашнем дне лежало тревожным грузом на сердце: «Из-за этого…»

В комитете комсомола Миша был один. Его узкое лицо еще больше вытянулось, наверное потому, что на нем не было привычной улыбки. Он указал рукой на стул, и Юра послушно сел. Миша походил по комнате, поглядывая на него исподлобья, ожидая, что он заговорит первый.

Юра молчал. Ему просто нечего было сказать.

- С какой это радости ты напился? - спросил наконец Миша.

- Ты бы хоть о нас вспомнил, - снова заговорил Миша. - Всех опозорил. Подумал об этом?

Что мог сказать Юра? Он тогда ни о ком не думал, и Миша это знает.

- Может быть, это все затея Лени? - допытывался Миша, хотя меньше всего ему хотелось, чтобы Юра взвалил вину на другого.

- При чем тут Леня? - пробормотал Юра.

«Все же я не ошибся в нем», - подумал Миша с облегчением и сказал: