Январь (СИ)

Хорошо было дома. Просматривая группы в социальных сетях, Костя наткнулся на городскую легенду о призраке девушки. Прочитав ее, его поразило схожесть с подобной, только давно существующей, но в родной для него деревне. При общей схожести, отличием была лишь кончина девушек - в городе она сбросилась с крыши, не выдержав предательства дорогого человека, а местная гласила, что невеста, узнавшая об измене любимого, с горя побежала, куда глаза глядят, не останавливаясь. Из одежды на ней было белое платье, а дело то было зимой; мороз слабый, но кусал незащищенное девичье тело сильнее сотни комаров. Костя поежился. Живя в полном одиночестве, невольно начинаешь бояться того, что может скрывать тьма за порогом дома.

В итоге, перенеся такое серьезное потрясение, она по снегу добралась до края деревни, где несла свои воды река. Пребывая в отчаянии, проигнорировала она опасность, выскочив на тонкий лед. Он не выдержал веса даже ее такого легкого тела. Не успев понять, что произошло, она провалилась под него; над головою сомкнулась темная, ледяная вода, поглощая невинную деву. Местные говорят, что как только наступают морозы, многие видят в ночи девушку в белом платье, бредущую по улицам, иногда рыдающую, а иной раз она танцует на белом снегу, взметая босыми ногами его вверх. Говорят, она мстит всем мужчинам, которые даже мысленно хотели изменить.

Грохот на крыше заставил Костю подскочить как ошпаренного. Водоворот мыслей пронесся в голове; он ощутил, что тело дрожит от страха; неприятное ощущение тревоги поселилось груди, затуманивая разум. Но услышав мяуканье, засмеялся вслух, подбадривая самого себя. Не стоит к ночи вспоминать такие легенды, а то не ровен час. Страх подпитывало одиночество - довольно рано он остался один. С самого детства у него были проблемы с психикой, но ему это помогало - жилось спокойней и никто не докучал. Поэтому, когда с возрастом болезнь стала отступать, по не выясненным причинам, он продолжал одевать маску сумасшедшего, дабы оградить себя от жестокого внешнего мира.

Немного успокоившись и сев обратно, он включил футбол, допил остывший чай и решил перекусить.

Хорошо еще, что холодильник стоял в той же комнате, именуемой "залом", поэтому добраться до него можно было не по темноте. Отчего-то ему очень не хотелось бродить во мраке. Сделав бутерброд, человек хотел было впиться в него зубами, предвкушая прекрасный вкус, но замер. Прямо в глаза ему смотрела молодая девушка, стоящая за окном. Занавеска немного отодвинулась, что позволило ее разглядеть. Темные глаза, темные волосы, синие губы, белое платье, едва прикрывавшее сине-серую кожу, с темной гематомой на левом плече.

Сердце, как говориться, ушло в пятки. А она просто стояла и смотрела. Холодный ветер развевал ее волосы, подбрасывая их то вверх, то швыряя в сторону. Но более всего поразили ее глаза. Они были черны, словно бездонная пропасть, не отрываясь, смотрели на Костю; ему показалось, что тьма в них колыхалась, принимая самые разнообразные очертания. Удивительно, но в них игра теней и бликов света, сплетавшиеся в невообразимом, только им одним понятном танце, то кружа, то раздаваясь в стороны, создавали фигуры самых причудливых форм. Как завороженный, он смотрел в них, видя отражение своих самых потаенных желаний.

Вот идет его мать, полна сил и энергии. В следующее мгновенье машущий рукою брат, ушедший навсегда, не на тот свет, а из дома в поисках лучшей жизни - ему надоело жить в нищете. Потом картинка меняется - угадывается в переплетенной тьме с огнем та, которую безответно любил, больше всей своей жизни; даже сейчас чувства оставались чистыми.

Стоящая за окном девушка поманила его изящной рукой; разомкнув губы, со спекшейся кровью, но не произнесла ни звука. Только когда она повторила, шепот донесся как слабое дуновение утреннего ветра, щекоча ухо, стремительно исчезая, неведомым образом преодолев толстое стекло. Не понимая, что делает, Костя подошел к двери и, немного повозившись с замком, шагнул за порог.

Ветер яростно ударил его по лицу; мелкий снежок, сыпавший еще с утра, впивался в кожу, но он этого не чувствовал. Домашние тапочки от мороза защищали плохо, да и пижама была очень не подходящей для ночной прогулки, однако идя по снегу, холода не ощущалось. В голове звучало только одно - "Иди". Зов шел одновременно отовсюду, со всех сторон, подавляя всяческое сопротивление. Сознание пыталось освободиться, но тщетно, словно скованное цепями, лишенное свободы.