Январские ночи

Она пропускает посыльного к себе в комнату, кладет на стол цветы золотистые и желтые хризантемы - и плотно закрывает дверь.

- Что это за цветы, Коля?

Она уже не чувствует недомогания, появление Коли означает какую-то опасность, и внутренне она сразу мобилизовалась.

- Что-нибудь случилось?

- Не знаю. - Коля пожал плечами - он и в самом деле ничего не знает. Послали меня. Из комитета. Человек приехал. У него к вам поручение.

- А цветы при чем?

- Сказали - иди, да так, чтобы комар носа не подточил. Я посоветовался - под каким предлогом? Кто-то сказал: будто посыльный, купи цветов и дуй.

- А деньги откуда?

Коля даже обиделся:

- Я же зарабатываю!

Землячка улыбнулась цветам.

- Ну спасибо. Так кому я нужна?

- Приехал из Швейцарии и говорит, что у него к вам поручение.

Упоминание Швейцарии взволновало Землячку.

- Что за поручение?

- Говорит, скажет вам лично.

Из расспросов выяснилось, что человек этот социал-демократ, рижанин, в комитет явился, соблюдая все правила конспирации, пароль ему известен, лишних вопросов не задает; он назначил Землячке свидание завтра, в двенадцать.

- Где?

- У Казанского собора. Будет ждать у ограды.

- Не хватает только пойти в собор!

- А он так и сказал - в соборе всего безопаснее.

- А он что, знает меня?

- Должно быть, нет, велел сказать, что будет на нем картуз из серого каракуля, а через плечо бинокль.

- А как же он меня узнает?

- Вы подойдете к нему и спросите: "Это вы привезли мне духи из Парижа?", он ответит: "А какие духи вы ждете?", а вы скажете... - Коля запнулся. - Извините, названия не запомнил. - Он извлек из кармана клочок бумаги. - Я тут записал. "Виолет де парм", - четко прочел он. - Извините, не мог наизусть.

Удивительное дело: чувствовала она себя совсем больной, да не то что чувствовала, она действительно больна, но вот возникла необходимость встретиться с кем-то, и сразу она взяла себя в руки.

Она пришла на условленное место за полчаса - никогда она не пренебрегала мерами предосторожности. Прошлась, осмотрелась...

Господин в каракулевом картузе с биноклем появился ровно в двенадцать.

Землячка еще раз посмотрела во все стороны - как будто нигде никаких лишних глаз.

Подошла.

- Вы привезли мне духи из Парижа?

- А какие духи вы ждете?

- "Violette de Parme".

Он протягивает ей руку.

- Товарищ Землячка?

О том, что она Землячка, он не должен бы знать.

- Я вас слушаю, - уклончиво отвечает она.

- Биркманис, - представляется он и еще раз настойчиво спрашивает: Товарищ Землячка?

- Допустим...

- Я бы хотел в этом убедиться.

А как убедить? Паспорт у нее на другое имя.

- Я затрудняюсь...

- Вам должны быть известны имена латвийских социал-демократов.

- Да, - соглашается она. - Егер. Берзиньш...

- Этого достаточно. - На губах Биркманиса вежливая улыбка. Пройдемтесь.

Они медленно идут вдоль великолепной ограды, созданной знаменитым архитектором Воронихиным.

Биркманис сворачивает к собору, поднимается по ступенькам, снимает картуз, входит в храм.

Землячка вынуждена следовать за ним.

Пока все, что он сказал, вполне убедительно.

- Извините, что я вас задерживаю, - вежливо произносит Биркманис, - но подарок, который мне поручено вам передать, очень дорог...

И он подает Землячке... Да, духи, те самые духи, о которых она его только что спрашивала, - блещущий лаком футляр лиловой кожи, внутри на лиловом атласе лежит флакон дорогих парижских духов.

- Это очень хорошие духи, - говорит Биркманис. - Когда вы будете приходить домой, я вам советую немножко поднимать подкладку, там вы будете находить еще один сюрприз. А теперь я пойду, я сегодня же возвращаюсь в Ригу. Желаю успеха.

Он слегка кланяется и не спеша удаляется, будто они совсем незнакомы.

Землячка смотрит ему вслед.

Вроде бы никто не видел, как он передал ей этот парижский подарок.

И тоже не спеша - так надо, так полагается - возвращается к себе домой.

- Куда это вы ходили, Надежда Яковлевна, ведь вы больны? - с упреком спрашивает ее в передней Леночка.

- К врачу.

Она запирается у себя в комнате, кладет на стол коробочку, отставляет в сторону флакон, осматривает футляр. Атлас нигде не поврежден, все в полном порядке.

Однако у нее опыт по этой части. С помощью небольших ножничек для ногтей отдирает обтянутый атласом картон. А если содрать шелк с картона? И вот он - листок! Тот единственный листок, который - и настроение, и выздоровление, и вдохновение...

"Получил Ваше сердитое письмо и спешу ответить. Напрасно Вы обиделись. Если я ругался, то, ей-богу, любя и притом с оговоркой: если верны сведения Лядова. Вашу громадную работу по завоеванию 15 комитетов и организации трех конференций мы ценим чрезвычайно, как Вы видели из предыдущего письма по поводу северной конференции. Без Вас мы не делали и не делаем ни шагу. Поехавшая в Питер девица обещала использовать ее личные связи для добычи денег, а Н.И. мы писали для Вас, а вовсе не помимо Вас (надпись: "личное" делалась исключительно против врагов). Недоразумение насчет писем к Н.И. разъясним ей тотчас же. Н.И., конечно, к черту.