Янычары. «Великолепный век» продолжается!

Но если в первые дни Эме этот постоянный надзор возмущал, то теперь девушка привыкла. Это не надзор, просто рядом всегда должны быть те, кто принесет, уберет, подаст, вымоет. Большинство обитательниц гарема понятия не имеют, где находится кухня или куда выносят содержимое горшков. Для этого существуют многочисленные служанки, каждая из которых отвечает за свое.

Плюс к тому специальные девушки, которые готовы вложить нужную вещь в руку, стоит ее только протянуть. Те, кто долго прожил в гареме, быстро привыкают к внимательным, незаметным волшебницам рядом и перестают воспринимать их как людей, это просто тени, услужливые и расторопные.

Эме не пришлось быть одной из таких теней, она сразу попала в разряд тех, кому прислуживают, но пока не привыкла к молчаливому присутствию помощниц.

Омер, видно, послал кого-то за Далал, потому что старуха примчалась, едва Эме успела присесть на диван.

– Вай, госпожа! Я так рада, что султан принял вас и сделал своей икбал!

– Что ты говоришь, какой икбал? Я вовсе не бывала у султана в спальне, и он обещал Михришах Султан, если мне что-то не понравится, вернуть обратно.

– Кого? – откровенно изумилась старуха.

– Что – кого?

– Вернуть кого?

– Меня.

– Куда?

– Михришах Султан.

– Ты с ума сошла? – Далал от возмущения даже забыла, что теперь не наставница, а прислуга Накшидиль. – Из головы такие глупости выброси! Вернут ее… хм, да что у Повелителя, глаз нет, что ли, такую красоту возвращать?!

Неизвестно, сколько бы Далал еще возмущалась, но вдруг сообразила, что ей пора осваиваться в новых условиях. Старуха сурово оглядела стоявших у самой двери двух девушек, которые внимательно вслушивались в незнакомый говор. Они уже поняли, что старая женщина имеет какую-то власть над этой красавицей, если может вот так строго разговаривать с той, которую Повелитель выбрал себе в икбал.

– Как вас зовут?

– Пинар, – отозвалась та, что пониже.

Далал пояснила Эме:

– Ее имя значит «маленький источник».

Похоже, девушка действительно была невеличка, а ее голос журчал словно родник.

Вторая сказала, что она Селви, то есть «кипарис». И это соответствовало, хотя служанка не отличалась высоким ростом, но держалась прямо и была стройна.

– Пинар и Селви, еду госпоже приносят сюда?

– Эсме Султан сказала, чтобы приносили.

– Хорошо, – важно кивнула Далал. – А хамам?

– Общий для всех, но он всегда готов. Госпожа желает в хамам?

– Пока нет, – ответила за Эме ее наставница. – Госпожа желает поесть и отдохнуть.

– Далал, я вовсе не хочу кушать, – попыталась возразить девушка.

Дольше препираться не удалось, Омер вдруг сообщил, что Накшидиль зовет к себе Повелитель.

Далал откровенно вытаращила глаза. Эме даже показалось, что те увеличились вдвое:

– Сейчас?!

Евнуха такой пассаж не смутил, он саркастически поинтересовался:

– Повелитель должен был спросить разрешение или совет у тебя?

Старуха замахала на него руками:

– Ай, шайтан! Что говоришь?!

С этими возгласами она прихорашивала Эме, поправляя той волосы и складки одежды.

На сей раз Эме провели в небольшой кабинет, соседствующий со спальней в личных покоях султана.

В ответ на султанское «Войди!» Омер сделал приглашающий жест рукой, мол, входи, чего же ты ждешь? Перешагнула порог, остановилась, опустив глаза и ожидая следующий приказ.

– Накшидиль, проходи.

Она не знала, что именно должна делать, все произошло слишком быстро, ее наставляли, как вести себя на ложе, но куда девать ставшие вдруг неудобными руки и как приветствовать султана, который явно ее разглядывал?..

Действительно разглядывал.

Это был удивительный момент. Если бы Абдул-Хамид кому-то рассказал, что сам не знает, как обращаться с наложницей, его сочли бы лгуном. Но это было так.

То, что происходило в султанской спальне, всегда держалось в строжайшей тайне, следующему Повелителю было неведомо, как вел себя предыдущий. Да и кто мог рассказать?

Потому каждый следующий султан придумывал свои правила, либо их диктовали досужие наставницы одалисок, такие, как Далал. Потому бывало, что наложницы обнажались при входе в султанские покои и голышом ползли от дверей к ложу в спальне, в темноте заползали под покрывало, а после всего так же молча уползали прочь. Бывали те, кто устраивал целое действо, чтобы соблазнить Повелителя и понравиться ему настолько, чтобы первое посещение султанской спальни не становилось последним…

Много что бывало, существовали и традиции, но ни Абдул-Хамиду, ни Накшидиль эти традиции ведомы не были. Абдул-Хамид с первого взгляда еще при Михришах Султан понял, что девушка необычная, что ее не стоит брать насильно, напротив, если хватит терпения и такта завоевать ее сердце, то получишь такую любовницу, какую не найти ни в одном гареме.

Она явно не из тех, кто прокладывает себе путь наверх по трупам соперниц. И любовные утехи, даже если ее старательно учили, остались тайной за семью печатями. Абдул-Хамиду вовсе не хотелось брать ее просто как женщину, почему-то почувствовал духовную связь с ней, хотя пока не сказал и двух слов.