Япония. В краю маяков и храмов

И кто сказал, что на Фудзи полно мусора? Никакого мусора не вижу. Вижу только невообразимый горб склона, укрытый разноцветными пластами лавы — розовой, черной, серой. Вижу небо и вершины внизу. Они прокалывают облака. И еще вижу стеклянную крышу горного приюта — блестящего инопланетного строения в этом странном мире резкого солнечного света, облачного пуха и черных теней.

Привал — полпути вниз. Небо и горы наполовину в тумане. Крыша приюта привалена валунами, стеклянный бак воды греется на солнце, на камнях проветривают подушечки после ночевки какие-то туристы. У некоторых прохожих посохи с прицепленным японским флагом. Флажки развеваются на фоне гор. Красно-белые флаги на зелено-белом фоне горы. Чистый воздух.

Скамейка на площадке приюта. «Бог милостив, он встретиться не даст, он друг от друга нас побережет, все суетно, сказал Экклезиаст, все суетно уже который год…» Я перематываю кассету и слушаю эту песню пять раз. У девочки-японки на рукаве спортивной куртки написано латиницей: «Тарас Бульба». Интересно, где ей родители эту кофточку прикупили?

Со второй половины спуска становится гораздо труднее — камни сменяются пыльной осыпью. Когда поднимаешься, это не проблема, но вниз — скользят ноги. Кроссовки поднимают тучи пыли, она порошит глаза, и сквозь линзы очень плохо видно. Теперь я понимаю, почему на Фудзи поднимаются ночью: еще неизвестно, как лучше — по холоду при свете фонарика или днем по этой безумной жаре.

В отдалении — гром. Нет, это не гром, это, господи спаси, орудийные залпы. Правду говорят, что на Фудзи есть американские военные базы. Вот внизу и броневичок тащится с солдатиками. А может, это просто трактор защитного цвета? Интересно, работники храма на вершине что, каждый день туда-сюда таскаются? И кто меняет бутылки в приютских торговых автоматах с газировкой?

На последнем уровне подбираю валяющуюся на земле юную японку.

— Тебе куда?

— На Сингогоме, но я заблудилась…

— Скажи мне, как можно заблудиться, идя вниз по единственной дороге? Пошли, я иду туда же! Тебе сколько лет?

— Семнадцать, учусь в инязе на итальянском…

— Нравится?

— Пока не понимаю…

Внизу на пятом уровне меня ждет Саша. Она благополучно пережила холодную ночь. Все остальные уже в автобусе, но до отхода еще час. Покупаем с ней фудзийские сладости и хрумкаем в столовке вермишелью соба с супом и темпурой. От Саши я узнаю судьбу нашего продвинутого капитана Дэвида. Он не дошел до вершины — вернулся с полпути, потому что ему стало плохо от нехватки кислорода. Некоторые пацаны тоже повозвращались. Остальные падали в обмороки на вершине. С барышнями все в порядке. В том числе и со слабенькой эстонкой Анной — в полпятого утра я сама ее видела отплясывающей над кратером, и с моей соседкой Фариде, которая влезла на Фудзи прямо в своем глухом платке и балахоне до пят. Лишний плюс в пользу совершенства «слабого» пола.

По дороге назад сижу в автобусе рядом с мелким мальчиком из Сингапура. Мальчик симпатичен и приветлив. Разговаривать нам особо не о чем, поэтому все семь часов переезда мы спим, прислонившись друг к другу. И вообще малазийцы мне понравились.

На входе в общагу нас шумно встречает Манас и грузит на себя наши рюкзаки. Приключение окончено.

На следующий день ноги болят капитально. Подняться или спуститься по лестнице кажется неразрешимой проблемой. Кроме того, от солнца сгорел нос. Но проваляться денек в постели невозможно. Надо ехать в посольство за визой в Тайвань. А потом в Кинки — отдавать документы. По дороге в универ я тихо надеюсь на то, что по случаю каникул в мастерской будет один лишь аспирант Косида, которому и надо эти документы вручить. Он, конечно, может, глядя на мою вихляющуюся походку и забавного цвета нос, чего и подумать, но вслух точно ничего не скажет. Однако первый, кого я вижу в мастерской, — сэнсэй Сакураи. И первое, что слышу от него:

— Ну ты и сгорела! Это Фудзи, да? Ага, да ты не только сгорела! Жива или как?

— Жива…

— Как там, на Фудзи?

У Сакураи есть странная способность так задавать вопросы, что на них невозможно ответить формально.

— Как там, на Фудзи? Там холодно, как в аду…

Сакураи перестает хихикать и задумчиво глядит на меня:

— Наверное, зато там звезды близко, да?

— Да…

— Косида, а Косида, ты на Фудзи лазил?

— Не-а!

— И я не лазил. Сейчас вот думаю, может, чего-то теперь из-за этого не понимаю…

Глава IX

Священные огни

О празднике возвращения душ умерших и рожденных в этот день чудаках, а также о языкознании Манаса, летающей кошке, бакланьей рыбалке и первом дыхании осени

Предчувствие Бона пронизывает воздух, щекочет ноздри первыми робкими дымками свечей и падает на плечи грустью начала конца лета…