Японская цивилизация

Поэзия в Японии — живое искусство, и не только потому, что многие известные поэты публикуются в настоящее время, но и потому, что любой образованный человек имеет навык импровизации. Японский язык легко подходит для поэзии, содержащей подтекст, поскольку он одновременно мелодичен, напоминая итальянский, и беден фонетически, что делает его благоприятным для игры слов и скрытых смыслов. Длинный стихотворный текст использует идеограммы, для того чтобы избежать неточностей в передаче смысла. Разница коротких и длинных поэтических текстов в том, что стихотворный размер короткого стихотворения предполагает исключительно восприятие «на слух», а длинное должно быть не только «услышанным», но и «прочитанным». Различие между простой и ученой поэзией отмечается, следовательно, уже на первом уровне, когда простое понимание оказывается игрой. Более того, использование кандзи влечет за собой более торжественную манеру, чем употребление кана.

Самая знаменитая форма японского стихотворения, без сомнения, хокку, которое называется также хайкай

(а более точно хайку). Само название говорит об исполненной юмора живости этих крохотных стихотворных произведений, написанных на языке простого народа и содержащих семнадцать слогов, распределенных в три строки по 5, 7 и 5 слогов в строке. В период, когда все было перевернуто вверх дном подражанием западной поэзии (синтайси), началось возрождение хайку благодаря деятельности Масаока Сики (1867–1902) и журналу «Кукушка» (Хототогису), основанному в 1897 году, и эта форма традиционной японской поэзии жива до сих пор. Однако несомненно, что актуальность этих маленьких стихотворений, которые создавались на протяжении трех столетий, сейчас не столь велика.

Хайку — последний этап развития «стихов-цепочек», или «связанных стихотворений» (рэнга

). Эта поэтическая игра была изобретена в эпоху Хэйан и широко распространилась в эпоху Камакура. Регент Нидзё Ёсимото (1320–1388) разработал поэтическую теорию в своем сочинении «Цукуба сю» (1356): она определяла последовательность строф из семнадцати слогов, за исключением второй, в которой насчитывалось четырнадцать. Первая-строфа задавала общую тональность, каждая из последующих должна была развивать тему предыдущих строк. Все стихотворение должно было представлять собой некое целое, составленное из мимолетных впечатлений сочинявших, поскольку каждый из фрагментов быть составлен другим автором. Хайку, создававшиеся на разговорном языке, берут свое начало от этих стихотворений, где были одной из строф. Эта изъятая строфа стала самостоятельным произведением.

За исключением нескольких шедевров, хайку само по себе ничего не стоит; оно оказывается своего рода выражением ситуации, состояния души, впечатления от цвета неба или шума ветра; оно является остроумным замечанием или меланхолическим восклицанием. Этот звук схватывает силу момента или ощущения, связанные с ним, и мимоходом оглашает. Смех, плач, шутка — все подвластно хайку, которое легко использует как гомофонии,[73] так и ономатопеи[74] и страдает более, чем какой-либо другой стихотворный размер, легкостью жанра, которая приводит к тому, что хайку оказывается не более чем формулировкой слегка поэтизированных острот.

Однако в свою лучшую эпоху хайку умело выразить своим языком меланхолическую чувствительность японского сердца. Кобаяси Итара (1763–1827), писавший под псевдонимом Исса, выражал в нем печаль сироты, которым он сам был когда-то. Он обращался к воробьям, к лягушкам, пытаясь найти у них, своих друзей, забвения от дурного обращения мачехи.

Лети же сюда,С тобой поиграем всласть,Воробышек-сирота![75]

Ёса Бусон (1716–1783), талантливый художник, передавал в стихах свое пластическое видение вещей, используя богатый словарь, который был отмечен ноткой романтизма.

Море весноюЗыблется тихо весь день,Зыблется тихо.[76]